Пикассо
Шрифт:
…Знаменитая прядь волос, ниспадающая на глаз цвета черной смородины; из-под распахнутой голубой куртки видна белая рубаха, подпоясанная темно-красным фланелевым поясом с бахромой. Довольно долго он будет пользоваться поясом такого типа, даже под жилетом своего первого вечернего костюма» [63] .
Кто этот Андре Сальмон, который станет одним из лучших друзей Пикассо вплоть до 1937 года, пока их не разведут непреодолимые разногласия по отношению к гражданской войне в Испании? Андре — всего на три недели старше Пикассо, сын французского гравера, обосновавшегося в Санкт-Петербурге и вернувшегося из России в 1900 году. Поэт и литературный критик, Сальмон сотрудничает с журналом «Эзопово празднество», издаваемым Гийомом Аполлинером,
63
Salmon A.Souvenirs sans fin. Premi`ere 'epoque (1903–1908), Gallimard, Paris, 1955.
Благодаря Жану Молле, называемому Бароном, осенью 1904 года к «банде» Пикассо присоединяется Аполлинер. Молле сразу понял, что Пикассо заинтересует Аполлинера, он приводит художника в один из английских баров, тогда очень модных, на улице Амстердам, по всей вероятности, «Austen’s Railway». Завсегдатаи бара — жокеи, тренеры, конюхи, которые прибывают на вокзал Сен-Лазар из Мезон-Лаффита.
Аполлинер — тоже постоянный посетитель этого бара, но вовсе не по причине англомании, а потому, что проживает в Везине, пригороде Парижа, куда отправляется с вокзала Сен-Лазар. Выпитое пиво позволяет ему подготовиться к отъезду за город. Из-за отсутствия денег он вынужден жить с матерью, авантюристкой в прошлом и беспробудной алкоголичкой. Во время приступов она нещадно избивает домашних. Даже Гийом, несмотря на свой внушительный внешний вид, не спасается от ее ударов.
Как бы то ни было, при первой же встрече между Пикассо и Аполлинером зарождается глубокая симпатия. Их дружба продлится вплоть до смерти поэта в 1918 году. Они откроют друг в друге таланты, о которых и не подозревали — это будет уникальным примером гармоничной взаимодополняемости в истории искусства и литературы.
Вильгельм Альберт Владимир Александр Аполлинарий де Костровицкий, вошедший в историю как Гийом Аполлинер, родился в 1880 году в Риме. Внебрачный сын Анжелики де Костровицкой, дочери польского дворянина, ставшего камергером папы, и некоего Франческо д’Аспермонта, родившегося в Швейцарии в Сен-Морисе. Парочка путешествовала по казино Европы, с трудом перебиваясь небольшими выигрышами и оставляя повсюду долги. Гийом обучался в Монте-Карло, затем в Бельгии вместе с братом Альбертом. Вел такой же беспорядочный образ жизни, как его мать.
Когда Гийом встретил Пикассо, он уже опубликовал многочисленные статьи и поэмы, правда, без особого успеха. И тем не менее в 24 года он — автор «Песни нелюбимого», подлинного шедевра, на который его вдохновила несчастная любовь к юной англичанке Анни Плейден.
Он основал журнал «Эзопово празднество» и в то же время работал редактором другого издания — «Спутник рантье». Подозревали ли его читатели, что советы по финансовым вопросам исходили от поэта, неисправимого шутника, приятеля другого любителя розыгрышей — Альфреда Жарри?
Через несколько дней после встречи Аполлинера с Пикассо Макс Жакоб, в свою очередь, знакомится с будущим автором «Алкоголей», а Пабло вскоре напишет над входом в мастерскую — «Место встречи поэтов». К ним присоединяется Андре Сальмон. А Аполлинер все чаще станет посещать Бато-Лавуар вместо английского бара.
Многочисленные оживленные дискуссии, разгоравшиеся в тесном кругу друзей, были для них своего рода интеллектуальной гимнастикой. Недаром Сабартес сравнивал их обмен идеями со стремительным обменом мячом теннисистами.
Позже Пикассо тоже начнет писать стихи, а также сможет обсуждать собственное искусство — все это произойдет благодаря продолжительному общению с Жакобом, Сальмоном и Аполлинером.
А его живопись? В конце 1904-го — начале 1905 года она стала меняться. От голубого цвета, который прежде доминировал в картинах, он постепенно переходит к более светлой колористической гамме — серому, охре и бледно-розовому цвету. В итоге — это начало нового периода, который назовут «голубовато-розовым», предшествовавшего «розовому» периоду. Но не станем делать слишком поспешного заключения, что теперь сам художник и его персонажи начали видеть жизнь в розовом цвете. Конечно, он больше не изображает трагический мир, где доминируют нищета и отчаяние, но работы пока еще полны меланхолии и тревожных вопросов.
Появление Мадлен, а затем Фернанды в жизни художника, несомненно, сыграло важную роль в его постепенном выходе из голубого пессимизма.
Условия, в которых теперь работает Пикассо, тоже способствовали этой эволюции. Прежде, во время трех предыдущих визитов в Париж, начиная с 1900 года, он ощущал себя временным гостем. Сейчас же, напротив, какими бы ни были условия проживания в Бато-Лавуар, денежные затруднения и его плохое знание французского языка, он уверен, что останется в Париже, потому что только во Франции его будущее…
В этот решающий период (1904–1905 годы) на полотнах Пикассо появляются новые персонажи: в первую очередь арлекин. Возникнув в 1900 году, он исчез во время «голубого» периода. Художник видит в арлекине двойника, часто наделяя его своим лицом и выражая через него свои чувства.
Затем появляются бродячие акробаты, ставшие модными после прошедшей с успехом оперетты Луи Ганна о странствующих комедиантах, созданной еще в 1899 году. Пабло встретил однажды группу артистов, выступавших на площади Инвалидов, и они произвели на него неизгладимое впечатление. Кроме того, Пикассо часто посещает цирк Медрано, расположенный рядом с площадью Пигаль. Но больше, чем аттракцион, художника интересуют сами артисты, люди, столь отличные от него. Он любит беседовать с ними в баре, в антракте или после представления. Что же касается странствующих акробатов, то его влечет их бродячая жизнь, полная трудностей и лишений, и мистический характер судьбы вечных странников… Впрочем, все эти персонажи остаются для него загадкой, чем-то странным, бесплотным, ирреальным. И это художник подчеркивает, изображая их на фоне унылых пейзажей и безлюдной земли, словно возникшие галлюцинации.
Пикассо трогают судьбы этих бедных творцов грустных праздников и блестящих, но быстро угасающих иллюзий. Шедевром этого жанра являются знаменитые Странствующие акробаты,огромное, очень амбициозное полотно 1904–1905 годов.
Осознавал ли Пабло, что, переходя от голубых полотен, где доминировали печаль и отчаяние, к более спокойному жанру, он как бы уступал настойчивым требованиям Маньяча, желавшего, чтобы художник создавал менее мрачные, зловещие, а следовательно, и более легко продаваемые картины? Конечно, нет. Но, сам того не ведая, он вскоре исполняет полотна, за которые будут сражаться любители и торговцы живописью.
Какой образ жизни вел Пабло в Бато-Лавуар? Мемуары прекрасной Фернанды позволяют представить это достаточно образно. Взаимоотношения с возлюбленной — в некотором роде их вкусы и темперамент совпадали: тогда как она, по ее собственному признанию, была «исключительно ленива», Пабло и не требовал от нее особых хлопот по дому. Самое главное, чтобы она ни в коем случае не нарушала неописуемый беспорядок, царивший в мастерской — иначе он не сможет ничего найти. Единственное, о чем он ее просил, — приготовить какую-нибудь бесхитростную еду. Что же касается покупок, то он был настолько ревнив, что предпочитал делать это сам, опасаясь, что Фернанда, отправляясь в магазин, познакомится с каким-нибудь мужчиной. Поэтому его можно было встретить в окрестных лавках с сумкой для провизии. Жаль, что он не изобразил себя таковым на рисунке… «Он заставлял меня жить словно затворницу, — вспоминает Фернанда. — Но в моем распоряжении были книги, немного чая, диван, работа по дому сведена до минимума, и я была очень, очень счастлива». Ее существование немного походило на жизнь в гареме. Впрочем, она была пылкой любовницей, готовой в любое, даже самое неподходящее время отдаваться капризам своего хозяина, отличавшегося повышенными сексуальными запросами.