Пикировщики
Шрифт:
– Командир! Нас обнаружили! На хвосте два "мессера".
– Далеко, Збитнев?
– переспросил летчик и завертел головой по сторонам.
– Над нами! Три-четыре тысячи метров! Справа темнел лесной массив. Консоль крыла скользила по нему. Пилот вдруг заметил одинаковый цвет деревьев и крыла, толкнул ногой педаль, поворачивая Пе-2 вправо.
Рядом за спиной яростно застрочил "шкас", в уши ударил резкий крик Ярнова:
– Нас атакуют! Маневр влево! Влево!..
"Шкас" бомбардира внезапно оборвал свою длинную строчку. Константин с силой нажал педаль, "семерка" послушно
– Докладывайте, где "мессера"!
– Сверху! С правого борта. Готовятся к атаке. Уходи! Но Костя не собирался уходить. Чуть приподняв Пе-2, он резко бросил его в разворот навстречу немцам.
– Что ты делаешь?!
– закричал бомбардир.
– Погибнем!
Но расчет пилота был точен: слагаемое скоростей двух самолетов на встречных курсах перевалило за тысячу километров в час, они так быстро разминулись, что ни та, ни другая сторона не успели открыть огонь. Этот маневр тоже был продуман заранее. Довольный, Усенко хохотнул.
– Что? Съели кошкин хвост? Потягаемся!
Теперь "семерка" на полной скорости уходила на юг.
– Докладывайте, где истребители?
– потребовал пилот.
– Не видно. Скрылись в дымке.
– То-то!
– удовлетворенно сказал Константин и по-деловому спросил: - Что у тебя с пулеметом, Михаил?
– Заело что-то, - сконфуженно ответил бомбардир, силясь открыть крышку подавателя. Через минуту радостно доложил: - Нет, не заело! Патроны кончились! Все расстрелял!
– Чему ж ты радуешься?
– удивился командир экипажа. Тревога пронзила его: задняя полусфера - любимое место атак истребителей - осталась незащищенной. Он хотел выговорить Ярнову за то, что тот, увлекшись боем, расстрелял весь боекомплект и ничего не оставил для обороны, но не был уверен, что сам был бы экономнее. В бою трудно себя ограничивать. К тому же желание уничтожить как можно больше фашистов так сильно, что сдержать себя было невозможно. До замечаний ли здесь?
– Костя! "Мессера"! Над нами! Выходят в атаку, - добавил бомбардир упавшим голосом.
– Справа и слева.
Положение становилось катастрофическим. Усенко стал резко бросать машину из стороны в сторону, чтобы не дать врагам прицелиться. Но как он ни маневрировал, а "мессершмитты" зашли в хвост "петлякову" и стремительно приближались на дистанцию прицельного огня.
Ярнов хорошо видел маневры врага, подавал команды летчику, но сам ничего не мог сделать, чтобы отбиться от них. И спрятаться ему было некуда. И Збитнев не мог помочь: его пулеметы не простреливали верхнюю сферу. Сузив глаза, бомбардир прикрылся безмолвным "шкасом" и не отводил взгляда от увеличивающегося в размерах ведущего "мессера", от его острого, окрашенного в белый цвет кока винта, ждал неминуемого.
Расстояние между самолетами быстро сокращалось. Оставалось всего двести метров... сто... "Почему же не стреляют?" Уже хорошо видна голова немецкого пилота в шлеме, его белое лицо, прикрытое большими очками, прицел. Вот-вот сверкнет губительный огонь... "Издеваются!.."
И тут случилось невероятное. Позже, на земле, младший
– Слушай! Что там? Ты что замолчал?
– встревожился Усенко, продолжая энергичные маневры самолетом.
– Где фашисты?
– Улетели, - чуть слышно проговорил бомбардир.
– Как улетели? Куда? Следи за ними!
– Да нет их! Совсем улетели.
...Потом летчики 13-го и их соседи-истребители долго хохотали над этим боевым эпизодом. Слух о нем распространился широко среди летчиков, да еще с такими подробностями, что правда смешалась с вымыслом. Находились новые и новые очевидцы, действующие лица, новые подробности, и что самое забавное: во всем этом совершенно затерялось имя Михаила Ярнова, сигнальной ракетой отпугнувшего врагов.
...Слева впереди на земле появились столбы дыма и пыли. Бомбардир уже справился со своими чувствами, следил за местностью.
– Фронт!
– предупредил он пилота.
– Давай обойдем очаг боя. Южнее спокойнее, там и проскочим. Держи курс: сто тридцать градусов...
– и добавил, не обращаясь ни к кому: - В следующий раз надо прихватить с собой запасную ленту... А может, гранаты?..
– Какие гранаты?
– не поняв, переспросил Костя.
– Ручные, естественно...
3
Показался аэродром. Пилот повел машину на посадку. На стоянке Усенко выключил моторы, снял мокрый от пота шлемофон и, распахнув настежь форточки, с облегчением подставил разгоряченную голову свежему ветерку.
Внизу под самолетом бегал необычайно радостный Гаркуненко и без конца восклицал:
– Живы! Живы! А я-то уж стал беспокоиться. Не летите и не летите.
"Надо идти на доклад к командиру и объяснить, почему оторвался от строя", - подумал Константин. Он быстро расстегнул привязные ремни, сбросил с плеч парашютные лямки и спрыгнул на землю. Вдруг рядом увидел пустующую стоянку самолета старшего лейтенанта Алешина и обрадовался: значит, не он один "именинник"!
– Товарищ командир!
– подскочил Гаркуненко.
– Разрешите поздравить вас с первым боевым вылетом на новом месте!.. Как работала матчасть? Какие есть замечания?
– Спасибо, Коля! Все отлично! А знаешь, сколько я сегодня фашистов уничтожил? Отомстил им за Олега и за семью Федосова...
– А это где же?
– показал Гаркуненко на продолговатую пробоину в дюрале левого крыла.
– Та, наверное, "эрликоны"!
– ответил пилот и продолжал возбужденно: - Там такая мясорубка была! Я ж был один, понимаешь? А их? Стреляла вся колонна, танки!
Техник озабоченно обошел машину и еще отыскал несколько пробоин. Он схватился за голову.