Пикник на льду (Смерть постороннего)
Шрифт:
Он вспомнил, что в своем сновидении он прятался от кого-то темной ночью в чужой квартире. Прятался и напряженно вслушивался в тишину, то и дело нарушаемую едва уловимыми шагами и поскрипыванием дверей.
Конверт был заклеен. Виктор отрезал его край ножницами.
«С Наступающим! – читал Виктор четкий почти „печатный“ почерк. – Спасибо за Соню! Ее и твои подарки под елкой, а для тезки – подарок в морозильнике. Надеюсь, что Новый Год принесет тебе облегчение. Жаль, что не могу зайти… Пока. Миша»
– А кто же здесь был? – удивленно спросил сам себя Виктор, осматриваясь,
В прихожей он проверил дверь – все было как обычно: закрыта изнутри на два оборота замка.
Виктор пожал плечами и вернулся на кухню. Необъяснимость и очевидность проишедшего поставили его в тупик. Дверные замки не охраняли его покой и жизнь, и уж конечно не спасли бы его в случае опасности.
Он не был напуган, просто удивлен.
А за окном легко скользил по касательной ветра хлопчатый снег.
31
Соня, проснувшись, очень обрадовалась лежавшим под елкой подаркам.
– Видишь! – сказала она. – Дед Мороз есть! Он, может, еще раз придет?! – с надеждой проговорила она.
Виктор ехидно улыбнулся и кивнул.
После завтрака Соня уже хотела открыть подарки, но Виктор остановил ее.
– Там и мой подарок, – сказал он, присев перед ней на корточки. – А сегодня только двадцать девятое декабря! Еще два дня!
Нехотя Соня согласилась подождать.
Пока она возилась в спальне с пингвином, рассказывая ему какую-то сказку, Виктор сварил себе кофе и теперь с чашечкой в руке сидел за столом, повернувшись лицом к окну.
Оканчивался год, принесший много странностей в его жизнь. Он и оканчивался как-то странно – смешав в голове чувства и мысли. Его одиночество сменилось каким-то полуодиночеством – полузависимостью.
Вялотекущая энергия его жизни вынесла его как волна на странный остров, где у него появились обязанности и деньги за их выполнение. При этом, оставаясь в стороне от событий и даже от самой внешней жизни, он и не пытался понять – что происходит вокруг него. Не пытался до последнего времени, пока у него не появилась Соня. Но и теперь, словно он уже пропустил тот момент, когда понять происходящее еще было возможно, жизнь вокруг оставалась для него опасно необъяснимой. Его собственный мир теперь состоял из него самого, пингвина Миши и Сони, но этот маленький мир казался ему настолько уязвимым, что случись что-то – Виктору было бы не под силу защитить его. И вовсе не потому, что у него не было оружия и он не владел приемами карате. Нет. Просто сам этот мир был слишком рассыпчат, в нем не было настоящей привязанности, не было чувства единства, не было женщины. Соня была чужой девочкой, оставленной на время под его присмотром, а пингвин оказался больным и грустным, да и не обязан он был по-собачьи выказывать благодарность, виляя хвостом после каждой свежемороженной рыбины…
Позвонил телефон, прервав размышления Виктора. Он вернулся в гостиную, снял трубку.
Звонил главный.
– Я подъеду на полчасика, хорошо? – спросил он.
– Хорошо, – сказал Виктор.
Заглянул в спальню – там стояли Соня и пингвин, стояли и смотрели друг на друга.
– Ты понял, что я тебе сказала? – требовательным
– Да они же почти одного роста! – только сейчас заметил Виктор.
– Так вот… – говорила пингвину Соня. – А потом я сошью тебе новый костюм совсем другого цвета…
Виктор улыбнулся и тихонько отступил назад.
Главный приехал через час. Он долго струшивал снег со своего длинного пальто. Наконец вошел.
– С наступающим! – сказал он, опуская на пол тяжелый кулек.
Они прошли на кухню. Игорь Львович вытащил из кулька бутылку шампанского, лимон, пару консервных банок, несколько свертков.
– Давай ножи, доску! – скомандовал он.
Они вместе нарезали колбасу, сыр, французскую булку. Потом Виктор достал два бокала.
– У тебя что, кошка? – спросил главный, заметив на маленькой табуреточке у плиты миску с рыбьей головой.
– Нет, пингвин, – ответил Виктор.
– Шутишь! – усмехнулся главный.
– Нет, не шучу! Пойдем, покажу!
Виктор провел главного в спальню.
– А это еще кто? – спросил он, увидев девочку. – Ты же вроде не женат?
– Это Соня! – сказала она, внимательно рассматривая незнакомого дядю.
– А это, – она показала на пингвина. – Миша…
– Дочка знакомого, – тихо, чтобы Соня не расслышала, проговорил Виктор.
Главный кивнул.
– Жаль, не знал, – сказал он уже на кухне. – А то привез бы своего младшего… он пингвинов только в книжке видел…
– Привози в другой раз! – сказал Виктор.
– В другой раз? – задумчиво повторил главный. – Конечно, в другой…
Он у меня с женой уже год, как в Италии живет… Там спокойнее.
Главный открыл шампанское, задрал голову глядя на потолок, придержал пробку, чтобы не вылетела. Налил по бокалам.
– С наступающим! – сказал он.
– С наступающим! – Виктор поднял свой бокал.
– Ты где Новый год встречаешь? – спросил главный, сделав глоток шампанского.
– Дома…
Главный кивнул. Подцепил вилкой кусочек салями и снова посмотрел на Виктора, только в этот раз на его лице прочитывалась озабоченность.
– Знаешь, – сказал он. – У меня для тебя совсем не новогодние новости… Но, так уж вышло…
Виктор напряженно уставился на главного.
– Тебя кто-то разыскивает, у нескольких человек в редакции какие-то люди выспрашивали об авторе «крестиков». Хорошо, что кроме меня и Федора никто об этом не знает…
– А чего они меня ищут? – спросил Виктор, опустив на стол бокал с недопитым шампанским.
– Дело в том, – главный замялся, подыскивая слова, – что ты очень хорошо выполнял задание газеты… Я имею в виду, что ты вставлял в некрологи все, что я подчеркивал в досье… Практически в каждом некрологе, кроме упоминания о грехах покойного была подсказка – где искать тех, кому была выгодна эта смерть… Кто-то, видимо, догадался, что здесь идет игра… что их просто сталкивают лбами… Но зато мы все равно многое успели… И еще успеем многое. Надо будет только тактику поменять.
– Мы – это газета? – растерянно спросил Виктор, пытаясь вспомнить от кого он уже слышал раньше о «сталкивании лбами».