Пикник на льду (Смерть постороннего)
Шрифт:
Через час он вошел в здание редакции. Три раза пришлось показывать свою «корочку» дежурившим омоновцам, пока он, наконец, не оказался в приемной главного. Бледная секретарша кивнула ему и, не сказав ни слова, открыла ключом кабинет. Виктор зашел, закрыл за собой двери и ощутил во всем теле дрожь. Ему внезапно стало страшно – он вспомнил, что по дороге сюда ни разу не оглянулся и не проверил: следили за ним или нет.
Чтобы как-то унять дрожь, он подошел к столу, сел на кресло главного.
Слева от него стоял на тумбочке сейф. Виктор достал ключ.
Увидел на верхней полке папку, на которой сверху лежали отдельные листки с отпечатанным текстом. Машинально протянул руку и взял верхний лист. Сразу узнал один из своих недавних «крестиков» – на директора завода «Арматура».
В верхнем левом углу стояла резолюция: «Одобряю. На 14.02.96.» и размашистая подпись. Виктор уставился на эту резолюцию. Что-то в ней его удивило и это удивление постепенно освободило его от дрожи и страха.
«Сегодня же только третье февраля…» – подумал Виктор. Он просмотрел другие листки – тоже его недавние «крестики», и на каждом из них увидел резолюцию с будущей датой. Снова повернувшись к сейфу, он осторожно снял с верхней полки папку, на которой лежали эти листки. Развязал тесемки. В ней тоже лежали «крестики». Сверху более или менее недавние, все с резолюциями. На одном в резолюции было написано «на 3.02.96» и та же размашистая подпись. «На сегодня?» – подумал Виктор, вытаскивая наугад несколько листков из середины. На верхнем из вытащенных «крестиков» кроме резолюции с уже прошедшей датой другим почерком было написано «отработан».
В голове Виктора все перемешалось, перепуталось. Он смотрел на коричневый портфель, на все эти тексты, на открытый сейф. Во рту возникло ощущение горечи. Взгляд упал на какие-то бумаги, лежавшие на столе. Виктор взял одну из них в руки – неотправленное письмо в типографию газеты. Все, кроме подписи, отпечатано на компьютере. Виктор поднес письмо поближе к глазам, всмотрелся в подпись. Нет, это не главный ставил резолюции на «крестиках». Подпись главного была намного проще, она просто повторяла его фамилию, его подпись прочитывалась, в отличие от той, размашистой. Но что-то все-таки показалось знакомым в подписи главного и он, переведя взгляд на старый некролог, вытащенный из середины пачки, увидел такие же нетвердые, словно дрожащие от холода буквы, которыми было написано «отработан».
Вдруг зазвонил телефон на столе и Виктор дернулся, словно его застали врасплох. Он смотрел на телефон, но тот не умолкал. И страх снова охватил Виктора. Он оглянулся по сторонам, словно проверяя – не следит ли за ним кто-нибудь, и вдруг остановил свой взгляд на оптическом дуле видеокамеры, направленном на него из-под потолка. Она была укреплена на кронштейне прямо над дверью.
Виктор поспешно сложил крестики обратно в папку. Положил ее на место в сейф, а сверху – другие «крестики». Закрыл сейф ключом и снова оглянулся на видеокамеру.
Телефон уже молчал, но тишина, вернувшаяся в кабинет, пугала Виктора не меньше. Он, стараясь не нарушить эту тишину, осторожно встал с кресла, взял портфель в руку и вышел из кабинета.
Секретарша обернулась к нему – она сидела за своим столом перед компьютером. На мониторе застыла какая-то нарисованная погоня – компьютерная игра.
– Вы уже? – спросила она, глядя напряженным взглядом на Виктора.
– Да, – едва выдавил из себя Виктор. – До свидания…
46
Домой он возвращался не видя города, не оглядываясь. Рука судорожно сжимала ручку портфеля. Ноги сами знали дорогу.
Уже подойдя к своей двери, Виктор понял, что его пристально рассматривал сидевший на скамеечке под парадным парень в спорткостюме и лыжной шапочке.
Открыл дверь и, прежде чем войти, прислушался. В парадном было тихо.
Виктор аккуратно закрыл за собой дверь.
– Ну как? – главный встретил его в коридоре.
Увидев свой портфель, он улыбнулся. Взял портфель и ушел на кухню.
Когда Виктор, разувшись и сняв куртку, тоже зашел на кухню, Игорь Львович уже «сортировал» на столе содержимое портфеля. Отдельно лежал зеленый диппаспорт с выдавленным на корочке трезубцем, рядом с паспортом – две кредитные карточки, записная книжка, какие-то квитанции.
– Там, возле парадного, какой-то парень сидит… – произнес Виктор, остановившись перед столом.
– Я знаю. – Главный, не поднимая головы, кивнул. – Это из наших… У тебя еда какая-нибудь есть? Я, кажется, проголодался…
Виктор посмотрел на главного – перед ним сидел уже прежний Игорь Львович, спокойный и уверенный, без дрожи, без страха.
Виктор открыл холодильник, вытащил сардельки, масло, горчицу.
Не поворачиваясь к главному, отошел к плите. Ощутил на языке табачный привкус.
Зажигая огонь, услышал, как главный встал и ушел в гостиную.
Вода уже закипала в ковшике. Из гостиной доносился невнятный голос Игоря Львовича – он с кем-то говорил по телефону. А Виктору не хотелось оборачиваться, хотелось стоять ко всему происходящему спиной. Так, чтобы все осталось неувиденным, происшедшим где-то вне его жизни, вне его самого.
Снова скрипнула дверь. Шаги. Стук передвигаемой табуретки – это главный снова сел за стол.
Сардельки уже плавали в кипящей воде.
– У тебя наличные баксы есть? – спросил главный.
– Есть, – не оборачиваясь, ответил Виктор.
– Одолжишь восемьсот.
Потом они молча обедали. Виктор посматривал на старый будильник на подоконнике – время приближалось к четырем. Скоро Нина привезет Соню. И что дальше? Что собирается делать Игорь Львович? Собирается у него прятаться? Как долго? И чем это может закончиться?