Пилигрим: дневники начала конца света
Шрифт:
В Стокгольме проводил до метро армянку и еще какого-то парня из местных, у которого есть сигареты, но нет зажигалки. Парень давно не был дома, долгое время он мотался по Таиланду и прочей Азии. Проводив их до метро, жду открытия касс и, припоминая, что туалеты здесь, на вокзале, платные, иду прогуляться по городу. Летом на севере в пять утра солнце сияет вовсю, и я кружу среди сияющих старинных шпилей и современной постмодернистской архитектуры. Все двери в Стокгольме открываются сами собой, когда к ним подходишь. На вокзале полно бездомных, у ступеней закрытого магазина спят смуглые, завернувшиеся в одеяло люди, похожие на беженцев. Но утро прекрасно: прохладный воздух, ярчайшее солнце освещает странную башню из полупрозрачных кубов, заливает улицы между строениями из стекла и металла, отражаясь и играя в них, как в калейдоскопе. Закрытые кофейни, ресторанчики, книжные магазины… Одна
С открытием касс ситуация не становится проще. Мало того что автоматы принимают только безнал, но и единственная купюра в 500 шведских крон, которая у меня с собой, оказывается недействительной, в этом году шведы заменили все свои деньги и месяц назад перестали принимать купюры старого образца. В выходной день банки открываются поздно, и я брожу туда-сюда еще два часа, не зная, что делать. Но, как известно, язык до Киева доведет, и мне помогает один из работников вокзала, который по своей карте покупает мне билеты на автобус, а я возвращаю ему их стоимость в евро. В автобусе сплю, читаю, пишу, и в городе с названием из «Игры престолов» – Вестерос – у меня пересадка. До отправления второго автобуса час, и я прогуливаюсь по местному газону с разбросанными по нему большими старыми деревьями (у каждого дерева – табличка, что-то о нем сообщающая по-шведски). Прохожу мимо старой городской башни и более современного вида колокольни (понимаю, что это колокольня, только когда она начинает звонить). Замечаю в кроне одного из больших деревьев аккуратный домик, где-то три на два метра, с дощатым полом, стенами, окнами и крышей… Все как положено, только на высоте 15 метров и без всякой лестницы – как же туда добраться по такому гладкому стволу?
Спускаюсь к реке, доедаю остатки аэрофлотовского завтрака, делаю пару фотографий камней и дерева с темно-фиолетовой листвой.
В Карлстаде, куда меня привозит второй автобус, та же ситуация, евро не принимают, старые кроны не принимают, карточки у меня нет. Иду в банк, но там такая очередь, что на третий и последний автобус я уже не успею. Так и не воспользовавшись услугами банка, иду по этому небольшому городу обратно на вокзал и встречаю там характерного вида экопоселенцев из Финляндии. Сату, высокая финка с широкой улыбкой и длинными светлыми волосами, убранными в хвост, покупает мне билет, а я в очередной раз расплачиваюсь с помощью евро… И вот мы в автобусе, рядом со мной садится шведка средних лет в очках и с сумочкой в цветочек. Внезапно она замечает, что я читаю Брэдбери на русском, и оказывается, что она вовсе не шведка, хотя переехала сюда уже довольно давно. Узнав, куда я еду, женщина меняется в лице, прищуривается и с очень странным выражением говорит: «Знаю я это место… знаю я ваши конференции… по телевизору показывали». Тут и я вспоминаю, что получал когда-то рассылку из европейских экопоселений, приглашавшую на семинары по тантре, интимной близости, полиамории и чего-то типа свободной любви. Вероятно, что-то такое и «показывали по телевизору», и убедить женщину, что я еду вовсе не за этим, так и не получается. На прощание она говорит мне многозначительно: «Желаю хорошо провести время!»
Вмести с финнами проходим километр от автобусной остановки, и я вижу на парковке небритых «секьюрити» конференции с длинными волосами и розовыми сердечками на светло-салатовых жилетках (такие же жилетки были на полицейских в Стокгольме). «Вы на семинар по тантре?» – подшучивают они, желая убедить нас, что никакой экоконференции здесь нет. Смотрю на этих бравых ребят с сердечками и понимаю, что могло смутить женщину в автобусе…
Входя на территорию Ансбаки, экопоселения и ретрит-центра, не желая сразу погружаться в суматоху конференции, я сажусь на лужайке под старыми каштанами, медитируя и здороваясь с редкими знакомыми лицами, проходящими мимо. Под влиянием книжки Брэдбери начинаю писать, еще не зная, что из всего этого выйдет, медитирую на солнышке, наслаждаюсь мгновением покоя и неизвестности, наблюдая, как медленно начинают сгущаться тучи…
Нужно решить вопрос с регистрацией на конференцию, и я в третий раз захожу в синий одноэтажный домик с надписями на разных языках, чтобы найти там некую Катерину, с которой я переписывался перед отправлением. По идее я пользуюсь правом делегата не платить за участие в конференции, но должен заплатить за питание и проживание (в своей собственной палатке) столько, сколько я зарабатываю за месяц. Еще в Москве я еженедельно бомбардировал организаторов письмами с разными предложениями типа: записаться волонтером; привезти с собой килограмма два гречки или отказаться от питания, заплатить тысячу крон вместо двух с половиной… Они, похоже, не знали, что со мной делать, так как ни на одно предложение не ответили. А решилось все довольно неожиданно, появилась какая-то женщина, которая дала денег для конференции, просто на случай, если кому-то они понадобятся. Я даже не знаю, как ее зовут, но ее деньги идут на оплату моего питания, и я получаю браслет, дающий право на следующие 5 дней забыть о деньгах и жить, ни в чем себе не отказывая, в игрушечном мире хиппи и экопоселенцев, дружелюбных и доброжелательных вегетарианцев, строящих альтернативную реальность и занимающихся саморазвитием. Добро пожаловать на ежегодную конференцию экопоселений Европы…
Война
Здесь нет войны, если только вы не принесли ее с собой.
В тот вечер, когда мы примкнули к пилигримам в Ставгарде, перед тем, как Эрик вернулся в свою эколабораторию полить помидоры, я спросил у него, как он понимает смысл похода, к которому мы с Марией присоединились.
– Смысл в том, чтобы взаимодействовать с местными жителями непринужденно, по-человечески, а не как туристы… – ответил Эрик, – и в том, чтобы Готланд стал местом встречи людей разных национальностей, местом мира, а не войны.
Готланд знаменит, среди прочего, расположенными на острове военными базами. Через дорогу от теплицы с помидорами Эрика разворачивается массивная подготовка к «Авроре 17» – шведским военным учениям с участием НАТО и предполагаемым врагом в лице России. На пароме Роберт сказал мне, что русские и белорусы тоже проводят учения под названием «Запад» и что русские и китайцы собираются проводить совместные военные учения в Балтийском море, где до этого китайские военные корабли, возможно, и не появлялись…
Я попросил Эрика захватить мою палатку в Сюдербин и положить ее в комнату Алисы. Хуанма сказал, что мы будем ночевать каждый раз на новом месте и что ни у кого нет с собой палатки. Конечно, в долгий путь лучше идти налегке, поэтому и свою палатку я брать не стал…
– Компьютер? – удивился Хуанма. – Ты уверен, что хочешь взять его с собой? Я пытаюсь избавиться от всего лишнего.
В ответ я сказал ему, что я вроде как писатель (еще не зная, что действительно буду писать) и что это необходимая для меня вещь…
Снова солнечно. Нежаркий летний день с легким ветерком – идеальная погода для пеших прогулок. На стене милого двухэтажного домика, где мы вчера вечером ели тортилью – значок Евросоюза и надпись, сообщающая, как мне сказали, что каждый, кто пользуется услугами этого заведения, поддерживает местное сообщество. Но, насколько я знаю, мы никого не поддерживаем, потому что ничего не платим… Хуанма – мастер дешевых путешествий, и это очень кстати.
Всю ночь меня беспокоили мухи. Я вспоминал книжку про путешествие белой девушки к австралийским аборигенам, про испытание мухами, которое она прошла, и после чего стала чиста и избавилась от запаха цивилизации. Я пахну несколькими днями пути, и эти мухи, похоже, тоже решили меня «почистить». Честное слово, я бы предпочел, чтобы здесь был душ, а не эти маленькие лапки, не дающие спать. В отличие от комаров мухи проворны как… даже не могу подобрать сравнение. Убить муху во сне невероятно сложно, и я не знаю никого проворнее этих маленьких тварей. Впрочем, несмотря на ночную писанину с растворимым кофе и назло мухам, я просыпаюсь вовремя и даже чувствую себя выспавшимся. Хуанма тоже держится бодро, хотя полночи не спал: ноги горели из-за крапивы (вчера, когда мы оказались в ловушке полей, покрытых поросшими крапивой рвами, испанец отважно прокладывал путь, используя свою палку как мачете, в то время как крапива коварно жгла его ноги ниже колен).
Конец ознакомительного фрагмента.