Пилот на войне

Зорич Александр

Оставалось надеяться, что неуязвимый для проклятых рыцарей черного неба «Дюрандаль», слишком верткий для «луча смерти» астрофага, окажется достаточно надежным намеком. Парни, лучше нас не трогать: кровью своей синей умоетесь! Мы — люди, мы — молодые и беспощадные дикари! Умрем, но глотку выгрызем!

Вскоре нам открылся вид на секретный подледный космодром Фиорд Крузенштерна.

Сплошное ледяное поле, рассеченное огромной бухтой. В бухте застыла, как влитая (и это — посреди весьма внушительной зыби!) единственная выжившая на Грозном субмарина ПКО

«Иван Калита». Лед по обе стороны фиорда был изрублен воронками.

Не буду врать, картинку донесла активная оптика. Я туда не приземлялся, поскольку эскорт встал на барраж в стратосфере, где воздух разрежен и есть возможность максимально быстрого маневрирования. Если что вдруг. Ну вы понимаете.

Фиорд Крузенштерна

Планета Грозный, система Секунда

В капитанском салоне подводной лодки «Иван Калита» под низким подволоком среди карликовых араукарий сидели два человека.

Длинный стол разделял их. В воздухе носилось преддуэльное напряжение.

Первый, высокий, жилистый блондин с широкими плечами и серией шрамов на левой щеке — память о гейдельбергском шлеггере, был одет во флотскую форму без знаков различия. Перед ним лежал старомодный дипломат почти антикварного вида. Блондин буравил взглядом своего визави. Серые глаза нехорошо сверкали.

— Простите, товарищ Иванов, я вас верно понял? — Подал он голос в конце затянувшейся паузы.

— Вы все верно поняли, товарищ Цирле. — Ответил, точнее, проскрипел собеседник.

— То есть, вы…

— Да, именно так. Я отдал Грозный ягну.

Человек по фамилии Цирле оперся кулаками в стол и медленно поднялся во весь свой немалый рост. Судя по его невозмутимому лицу, он прекрасно умел владеть собой, да и вообще отличался уравновешенным характером. Но только не в эти мгновения. В эти мгновения он почти задыхался от злости.

— Как вы… что вы… послушайте… Да как вы смели?! — Наконец, закричал он. — Кто вам дал такие полномочия?! Вы понимаете, что, что вы сделали?! Результаты… Да, дьявол дери! Ценнейшие результаты переговоров! Завоеванные жизнью людей! Коту под хвост! Да кто вы такой, черт меня возьми?!

— Успокойтесь, товарищ майор военно-дипломатической службы! — Тихий скрипучий голос вдруг наполнился лязгающей броней. Это было до того неожиданно, что Цирле рухнул в кресло. — Я — специальный уполномоченный Совета Обороны в чине генерал-майора ГБ. Смею вас заверить, у меня есть все полномочия. По сути, я представляю здесь высшую власть Объединенных Наций с правом единоличного решения любого вопроса.

Последние слова зазвенели меж переборок. Казалось, что салон накрыла двуглавая тень имперского орла. Но голос вдруг не потеплел, нет, словно выключился. Исчезла командная сталь и лязгающие обертона.

— Послушайте, Йозеф, вы провели блестящую работу. По-настоящему блестящую. Боле того, я восхищаюсь вами, ведь вы в одиночку сумели разработать понятийно-реляционную азбуку химико-физических взаимодействий, смогли объясниться с ягну! То, над чем трудился целый криптографический

отдел ГАБ, вы осилили один! К сожалению, ваша азбука не совсем точна, поэтому вы не сумели полностью понять ваших… ваших новых знакомых.

Иванов потянулся за стаканом с чаем. Чернейшим и крепчайшим — на вид, как клейстер. Цирле сидел молча.

— Поймите, вы — дипломат, который невольно действовал на основе неверных посылок. А я, в данном случае — купец. Вы не осознали главного: ягну уже владеют системой. Фактически. Более того, только страх лишних потерь мешает им раздавить нас за одну минуту. Военное преимущество у них сейчас подавляющее. Если они вытащат все астрофаги из недр Грозного и выведут их на орбиту — нам конец. Более того, им нужна эта система. Вот официальное, но совершенно секретное коммюнике по проблеме ягну.

Иванов извлек из кармана капсулу информационного накопителя и щелчком отправил ее на другой конец стола.

— Ознакомьтесь. Так вот, я умудрился продать ягну то, чем они уже владеют. Систему Секунды!

— Продать? — Опешил Йозеф. — Продать? За какую цену?

— Перемирие, гарантированное их пленными-заложниками. Мы сумеем эвакуировать весь личный состав с планеты и всех оставшихся гражданских. Это раз. Два: шестнадцать магистральных танкеров люксогена, который ягну отгрузят нам до того, как мы покинем систему.

— Люксоген? За планету?

— Именно так. Я обеспечил весь наш флот месячным запасом Х-топлива. Этого хватит на проведение полномасштабной наступательной операции. А еще вчера у нас этого топлива не было. И мы не могли провести против Конкордии стратегическую наступательную операцию с решительными целями. С вашей помощью мы только что выиграли войну. Такова цена. А планета — это всего лишь планета. Теперь, уважаемый Йозеф, меня ждет задача номер два. — Сказал Иванов, поднимаясь. — Мне необходимо увидеть Роланда Эстерсона.

— Господин Эстерсон ранен… я полагаю, тяжело. — Цирле пожал плечами. — Я видел его в таком состоянии, что, боюсь, у него проломлен череп. Он сейчас в медотсеке. Не думаю, что доктор допустит вас.

— Посмотрим. Спасибо вам, Йозеф.

Он обошел вокруг стола и протянул руку военному дипломату.

Только мы собрались сменяться — третья эскадрилья была на подходе — как по рации прозвучала команда: штыки в землю!

То есть переговоры увенчались успехом и нас не заставят рубиться с паладинами.

Потом начались нуднейшие конвойные мероприятия.

«Андромеды» и «Кирасиры» принимали людей на космодромах. В Антарктиде и Новогеоргиевске. Туда, на орбиту и обратно. И так до посинения. Все уцелевшие «Дюрандали» принял «Римуш» и вызванный с Восемьсот Первого парсека легкий авианосец «Князь Святослав».

Вообще в системе временно сделалось очень тесно.

Три контейнеровоза с модулями «Колонизатор» во всех возможных ячейках, способные принять по двадцать пять тысяч человек, быстро превратились в этакие ноевы ковчеги в космическом исполнении.