Пилот на войне
Шрифт:
Ревут установки залпового огня на спонсонах Х-крейсера «Соколов». Ревут так, что даже активные наушники не в силах погасить волны звука. В десантном створе виден пейзаж, который предстоит промерить собственным брюхом. Еще видны медленные дымные трассы — с борта крейсера выстрелили снарядами дымзавесы. Десять-пятнадцать секунд — и весь периметр высадки затянут черные клубы дыма с металлизированной взвесью. Полная непрозрачность для тепловизоров.
Два столба огня — в небо ушли беспилотники. Именно им предстоит осуществлять оперативное целеуказание, ведь дымзавеса вырубит собственную оптику десантников тоже!
А без дымов нельзя…
По периметру гремят взрывы, но инфраструктура выглядит пугающе целой. Да и глупо ожидать, что флуггеры и линкоры с орбиты решат любую проблему. Нет, большая часть проблем падет на плечи царицы полей!
Вперед!
Рота высыпается на бетон.
Взгляд в угол забрала, где мерцает компас. Цель прямо перед ними! В шестистах метрах! Почерневшая от копоти постройка в виде перевернутой буквы П. Из-за нее вырываются тонкие сияющие трассы, знаменуя жизнь вражеских зениток.
Когда башмаки Салмана загрохотали по взлетке, здание скрылось в исполинском облаке дыма. Дым забирается все выше, соединяется с соседними столбами, быстро превращаясь в стену, которая скоро рухнет вниз.
Канал «дом».
— «Соколов»! Артиллерию мне!
— Здесь артпост.
— Залп по «нашему» капониру! Накройте квадрат, чтобы дерьмо полетело!
— Комбат, у нас укладки на три выстрела. Это тридцать секунд. Успеешь?
— Работай, отец, работай!
— Сделаем.
— Еще прошу причесать периметр лазерами ПКО. Очень выручишь!
— Ну это ты мог бы не говорить. — В голосе артиллериста слышится обида.
Снова воют РСЗО крейсера. Есть барраж! Тридцать секунд защитникам не поднять головы!
— Ротные! В атаку!
Все понимают, что с голой, простреливаемой бетонки надо убираться. Что сейчас возле врага — самое безопасное место во Вселенной. Поэтому три роты расходятся веером и ныряют в дым. Туда же бросается первая рота, а вместе с ней и штабной взвод. Позади рычит моторами батальонная броня — пятнадцать «Зубров», десять легких самоходных орудий и пять «Кистеней».
Земля содрогается. Землю буквально вышибает из-под ног, когда очередная порция ракет падает в обреченный квадрат. Всего в пяти сотнях метрах перед носом. Даже сквозь дым видны термобарические взрывы — огромные огненные шары, затекающие смертельным жаром и убийственным избыточным давлением в любую щель.
Тридцать секунд — и «Соколов» уйдет…
Могучие экзоскелеты скафандров «Евроштурм» делают на прямой почти олимпийский рекорд — сотню за десять!
Еще пятьдесят метров — максимум, после чего клоны опомнятся от огневого налета и сообразят на каком они свете.
Когда до цели остается сто метров, взводные орут:
— Ложись!
Дымовую завесу вспарывают тысячи игл. Мгла впереди раскрашивается яркими желтыми точками. Оборона подала голос. Трудно поверить, что после термобарического налета кто-то мог выжить. Но это иллюзия.
Сетка прицеливания показывает, что стреляют из бойниц, с крыши, с поверхности. Разведка не соврала. Хордад защищается егерским корпусом «Атуран» — только кадровые могли так быстро оправиться от разверзшегося здесь ада.
На бетон рухнули все, включая штабной взвод.
В этот момент колыхнулся воздух, по дымзавесе волнами поплыли концентрические круги, повинуясь выхлопу корабля на старте.
— Перебежками! Вперед! — Зарычал Салман на общем канале.
Сто метров голого поля могут стать могилой. Надо двигаться и двигаться быстро.
Поэтому первый номер в звене прыгает и несется вперед, пока второй и третий из положения лежа садят очередями, прикрывая товарища. Десять шагов, первый падает, бежит второй и так далее.
Дым рубят пули. Тяжелые, громкие хлопки. Ударная волна силится догнать снаряды. Но их почти не слышно — все накрывает слитный грохот тысячи стволов.
— Оператор! Какого дьявола нет картинки с БПЛА?! — Комроты штрафников капитан Олиферук присовокупляет выразительную матерную тираду, адресуя ее техгруппе. Злость несется в эфире.
— Есть! Есть сигнал!
Наконец-то. Теперь у батальона заметное преимущество. Враг не видит сквозь дым, а штурмовики видят. Их электронные глаза повисли над зоной атаки.
Экран забрала расцвел прицельными значками. БПЛА оснащены мощными сенсорами. Информация полноводной рекой хлынула в парсеры скафандров и командирский вычислитель, который в секунду распределил цели и угрожаемые сектора.
Серия взрывов на бетоне.
Клоны выволокли на крышу автоматические гранатометы, но теперь уже поздно. Штрафная рота под стенами, в мертвой зоне.
— Батарея! Снять с крыши все, что шевелится! — Слышен крик начштаба. — Гранатометы заткнуть!
Через короткий миг в тылу гавкают самоходки. К ним подключается тяжкая дробь пулеметов, а потом и визг зенитных пушек «Кистеней». Они именно визжат. Скорострельность тридцатимиллиметровых установок такая, что ухо не в состоянии вычленить отдельные выстрелы.
Где-то на фланге бьется осназ.
Десант реализовывает внезапность, но у внезапности крайне скудный ресурс, надо успеть!
Салман дель Пино с размаху впечатался за контрфорс. Здесь же рядком его парни.
— Жозеф! — Крикнул он комроты. — Что с проходом?
— Минуту! Еще минуту! Пытались подорвать гранатами — не берет, толстая дрянь! — Это он двери имеет в виду. — Ставим шнуровой заряд. Второй взвод занимается.
— Поторопи. — И на канале штрафроты:
— Олиферук! Доложи потери!