Пилот на войне
Шрифт:
Я хотел возразить, мол, не имею права производить разборку скафандра «Гранит-М» самостоятельно, и тут появились они, мои ненаглядные инструктора: Глаголев, Лучников, Гурам Зугдиди и, конечно, Булгарин. Станислав Сергеевич красовался новенькой звездой кап-три меж двух просветов на нагрудном погоне. А ведь был каплей совсем недавно!
Их всех я уже видел после возвращения из ссылки в Тремезианском поясе. Но как-то очень на бегу. Во время службы в ЭОН под тяжкой дланью товарища Иванова было не разгуляться.
Так что я извлек
— Не обращай внимания, Андрюха! — сказал Станислав Сергеевич.
— Ага, это Симкин просто в очередной завязке, — подтвердил Борис Лучников.
— Слушай, он зверь просто, не человек! Вот что трезвость делает, а?! — (Гурам Зугдиди, как обычно, говорил «звэр», «трэзвост» и «слющай» — причем, по-моему, специально.)
— Я тебе, Гурамчик, сейчас в лоб закачу, не смотри, что старый человек, — отозвался Семен, чья задница вызывающе торчала из кокпита.
— Я лучше тебе стакан налью, — сказал Глаголев, подошедший последним, — а то, в самом деле, ну невозможно с тобой общаться!
— Вот и не общайся. — Симкин слегка приподнялся над бортом и долго смотрел меж раскоряченных ляжек.
— Давай мы тебя разденем, Андрюха! Техников, один черт, не дозовешься. — Это Булгарин такой добрый.
— Спасибо, Станислав Сергеевич, я с радостью…
— Да брось ты! Я теперь для тебя Слава, если вне строя. — Булгарин протянул мне ладонь, лишь немного отличавшуюся размерами от моей летной перчатки.
Пока меня распаковывали, Гурам сокрушался:
— Ну что за служба такая, скажите, парни!
— Воевать надоело, Гурамчик? — съязвил Симкин, все еще возившийся в кабине.
— Зачем обижаешь, а? Воевать я учился! — Зугдиди темпераментно метнул на палубу ножной сегмент моего скафандра. — А вот то, что нас ГАБ полвойны туда-сюда гоняет, я такому не учился, это дурдом!
И он постучал себя по смуглому лбу.
— Брось, Гурам. — Глаголев освободил меня от кирасы, и мы всем хором принялись упаковывать скафандр в рундук. — Какая тебе разница: ГАБ пошлет — летишь, главком — тоже летишь.
— Э, не понимаешь! Вот мы до войны катали Румянцева черт знает куда. Война началась, опять катали. А вот пойду я в увольнительную, встречу девушку, что я ей скажу? Слушай, красивая, давай гулять вместе, я только что с вылета, меня убить могли, мне нежности не хватает, мне ласки не хватает! Не скажу… Почему? Правильно! Подписка потому что, о не-раз-гла-ше-нии!
«Почему? — подумал я. — Говори своей девушке что хочешь, но общими словами».
Однако я не стал перебивать Зугдиди, который тем временем продолжал:
— А если главком приказывает — все можно! А если ГАБ — это не служба выходит, а ду-у-урдом!
— Ладно, перспективный клиент психучреждения! — оборвал его нечуткий Булгарин. — Через пятнадцать минут обед, потопали в трапезную.
Потопали. Старые, тысячу раз исхоженные коридоры «Дзуйхо»! Как дома, черт возьми!
И как же я давно не был дома!
А так подумать, что для меня дом? Казарма в СВКА, каюты на бесчисленных звездолетах, общага в Городе Полковников, кубрик на Глетчерном… Хотя у меня есть квартира, планета Цандер, город Кастель Рохас. Квартира, которую мне завещал покойный Сантуш. Цела ли она?
Что вообще с куполами Кастель Рохас после зажигательного бенефиса клонов в системе Лукреции? Что поделывает тамошнее отребье под оккупационной пятой? Клоны — не альгвасилы. Эти церемониться не станут. Одноглазый Бо Акира, черномундирные эрмандадовцы…
Хотя с «Эрмандадой» всё ясно, хе-хе… Я сам, своими руками, отправил в действующую армию коменданта сектора Ахилла-Марию де как-там-его-зовут! Сам вручил ему повестку о мобилизации! Согревает, здорово согревает эта мысль!
Что в самом деле интересно: как сложилась судьба Салмана дель Пино и доктора Скальпеля? Они же слиняли тогда с копей Шварцвальда. При моем прямом попустительстве! Куда делась эта парочка?
Направление ровно одно — в центральные миры. Не в Конкордию же!
Логично предположить, что в Синапский пояс, где глаза закона не такие зоркие, где вряд ли станут устраивать проверку ДНК двум респектабельным гражданам. Потому что до войны поток переселенцев в те края был ох широк. Льготы там всякие, низкие налоги…
Вот будет смеху, если обоих мобилизовали. Годы у них подходящие!
За обедом Гурам не дал скучать, непрерывно выспрашивая о моей личной жизни.
— Слушай, Андрей, скажи, у тебя девушка есть, а? — Гурам занимался дефрагментацией куска панированной рыбы. Свободной от вилки рукой он гладил черный ус, а черный глаз так и впивался в мою понурую личность.
Надо ли говорить, что при таком вопросе я против воли загрустил?
— Вэй! Неужели невеста? Ты ж такой еще молодой совсем!
— Отстань от парня, Гурам.
— А в самом деле?
— Ты что, дурак, жениться собрался в двадцать три года?
Все эти реплики подали одновременно Лучников, Глаголев и Булгарин. Слава, конечно, тактом не отличился и в этот раз.
— Да есть, есть у меня невеста! — воскликнул я, бросив вилку на стол.
— Слушай, какая она, а? — спросил Зугдиди.
— Ну брюнетка.
— Нет, коллеги, в самом деле, что за допрос? — заступился Лучников, но Гурама уже несло.
Он мечтательно закатил глаза.
— Вай! Брюнетка! Прям волосы такие черные, черные, да?
— Ну да. Какие еще брюнетки бывают? — Я начал одолевать рыбу.
— И глаза черные?
— Карие. Ореховые такие, — подсказал ваш покорный слуга, чуя, что теперь не отстанет.
— Ореховые, ну ты скажи! Высокая такая, стройная, да?
Старшие товарищи аж есть перестали. Всем вдруг стало интересно, даже Борису Лучникову.