Пилот особого назначения
Шрифт:
Хороший план.
«Вот ты дожил… — подумал он. — Уже строишь планы на будущее! А ведь еще недавно не было никакого будущего!»
Крепость жила обычной жизнью крепости, помноженной на специфику глубокого, ну очень глубокого внеземелья. Боевая готовность без всяких дураков плюс крайнее, какое-то нарочито трапперское разгильдяйство будет равно орбитальной крепости «Амазония».
Все-таки Нибелунг имел военное воспитание, хоть и со скидкой на последние десять лет за границами устава. Резали глаз военфлотцы, одетые как попало, офицеры, которым никто не козырял при встрече, беспорядок на палубе. Когда он наткнулся на разобранную флуггерную пушку неизвестной модели прямо в ангаре, притулившуюся в переборочной тени и давно забытую, он только вздохнул.
«Ничего не попишешь — Латинская Америка как она есть. У них тут, небось, и сиеста бывает…»
Не успел подумать, как за недалеким шпангоутом заиграла музыка, а молодой парень и высокая, фигуристая девица сплелись в яростном аргентинском танго. Прямо под обтекателем боевого флуггера. Возле транспортно-заряжающей машины. На парне был серый комбинезон палубного техника, а девица красовалась в голубой повседневке с нашивками пилота-истребителя.
«Капитан-лейтенант, — автоматически подметил Готфрид. — Командир эскадрильи, не иначе. Танцует с палубным матросом. Не жизнь — сказка!»
Да, похоже, сиеста тут не прекращалась! Или прекращалась только на время боевых вылетов. Хотя победные реляции пели в эфир, что с пиратством в Тремезии покончено… То есть отныне — да здравствует вечная сиеста?
Кстати, о сиесте. Который час? Чего это они расплясались?
В нижнем углу на забрале шлема высветились цифры: 14.00, время местное. Однако обеденное время. И где носит камарада Веста и господина полковника? То есть понятно, что шеф ушел на встречу с комендантом станции, договариваться насчет деталей по использованию «Кассиопей-Е». Как-никак, они реквизировали все три «летающих глаза».
Когда вернут? Что можно? Чего лучше не делать? Сплошь важные вопросы.
С господином Пуэбло ушел старший пилот, тот самый дуболом — лейтенант технической разведки, и Вест, под видом его зама. Оперативное охранение ценного кадра — полковника Пуэбло, который был, по всей видимости, ну очень ценный, раз к нему приставили сразу двух агентов спецгруппы.
Тем не менее два часа прошло. Пора бы назад…
Нибелунг собрался было вызвать Веста, но в дальнем торце поднялась дверь и послышались голоса — знакомые голоса коллег по миссии.
— Значит, так, — вещал полковник кому-то невидимому за рядом истребителей, — сеньор комендант настаивает, чтобы нас сопровождали шесть истребителей — по два на «Кассиопею». Ладно, не помешает. Далее, в подфюзеляжный оружейный отсек «Кассиопеи» принимают по четыре ракеты «Мартель». Тоже, в общем и целом, разумно.
— Машины не перегрузим?
Нибелунг понял, что полковник общается со старшим пилотом.
— Это вам виднее. Но вряд ли, учитывая, сколько штатных блоков мы демонтировали — наше оборудование гораздо легче.
Процессия появилась из-за флуггеров, миновала шпангоут, возле которого тангерос уже подходили к стадии оргазма, поддерживаемые аплодисментами однополчан.
Возле «Кассиопей» сеньор Пуэбло оглядел техническую суету и обратил начальственный глаз на лейтенанта.
— Теперь вы. Доложите готовность нашего оборудования. Только умоляю, не надо орать в ухо «Разрешите доложить!»
— М-м-м… — промычал обескураженный офицер, вспоминая неуставную манеру речи и не вспомнил, — почти все готово. Прогноз по окончании работ — шестьдесят-шестьдесят пять минут.
— Отлично. Значит, в 16.00 по местному времени можем стартовать. Пока еще заправщики отвалят… Напоминаю, лейтенант, как только оборудование встанет на борт, вы лично активируете блоки самоуничтожения. Аппаратура секретная, протокол вы знаете не хуже меня. Да, вот еще что: сейчас местный персонал должен подкатить «Мартели», так что не удивляйтесь.
Последняя фраза обращена в адрес Веста, который стоял чуть позади, лениво помахивая снятым шлемом — портрет опупевшего от службы воина. Потом полковник поймал зрачками Нибелунга. Мол, все понимаю, и ты не беспокойся.
— «Амазония», вызывает борт семь два ноль, как слышите?
— «Хинете» семь два ноль, слышу вас чисто. Прошу посадочный коридор.
— Принадлежность, имя, цель визита?
— «Эрмандада», приписка на «Тьерра Фуэга», везу капитана де Толедо.
— Ого! Даю коридор. Следуйте пятым коридором по телекоду. Очоа, ты, что ли? Зачем вас принесло?
— Здорово, Рауль! Капитан привез ящик коньяку и поздравления с Днем Ангела вашему коменданту от нашего коменданта.
— Ящик коньяку! Хорошо живут! Так это… опоздал слегка ваш комендант! На месяц!
— Ага! Говорит, лучше поздно, чем никогда!
— Точно! Лады, заруливай! Пока начальство расшаркивается, может, заглянешь в диспетчерскую?
Вот такой диалог сопровождал юркий флуггер «Хинете» примерно за час до прибытия в крепость группы разведчиков.
«Хинете», малотиражное дитя конструкторов «Дитерхази и Родригес», задумывался как сверхлегкий десантный транспорт, этакий облегченный во всех отношениях аналог русского «Гусара». Кому он такой нужен — этот вопрос на стадии проекта не прозвучал, и флуггер в результате завернули. Неинтересно, когда машина может принять всего половину взвода.
Военным он оказался без надобности. В гражданском обороте «Хинете» тоже сначала не прижился — как и большинство конверсионной техники, он был нелепо мощен, избыточно быстр и весьма прожорлив. Да и стоил каких-то совершенно неразумных денег.
И быть бы машине, хорошей во всех отношениях, списанной за ненадобностью. Но вышеперечисленные нелепости вдруг показались весьма привлекательными людям и организациям с мешком лишних терро и заниженной самооценкой.
Короче говоря, «Хинете» стал популярным в узких кругах космическим лимузином. Огромный, могучий, быстрый и о-о-очень дорогой — то, что надо, короче говоря. Для метания понтов по орбите и запуска звездной пыли в глаза лучше не придумаешь.