Пилот ракетоносца

Мах Макс

Между тем, скорость достигла 63 % от максимума и все еще продолжала расти.

"Время!"

Эрик выпустил имитаторы и ловушки и начал противоракетный маневр. И вот этот слалом был поистине ужасен. Просто агония, если честно. Однако продлилось это, к счастью, недолго. Во всяком, случае, когда Эрик снова пришел в себя, он все еще был жив, скорость возросла еще на 11 %, и "Вымпел" неожиданно оказался на расстоянии "пистолетного выстрела" от перекрывшего ему путь тяжелого крейсера. Как раз в этот момент с крейсера по Эрику начали лупить лазерные

кластеры ближнего боя, и приборы защитного периметра засекли многочисленные пуски противоракет. Но Эрик ждать их не стал, он произвел пуск двух ракет — одну за другой с интервалом в одну секунду, — и сразу же изменил курс, от чего едва не умер на месте, но все-таки пережил и этот момент.

Поймав корпусом с десяток осколочных попаданий и два удара лазерами, "Вымпел" совершил невероятный маневр уклонения и все-таки ворвался внутрь вражеского ордера. Теперь медлить было нельзя, потому что счастье недолговечно, а фортуна изменчива. Но главное, Эрик чувствовал, что уже балансирует на грани и в любой момент может потерять сознание. К тому же он добился, чего хотел — прямо по курсу величаво плыл носитель, с которого лихорадочно уходили истребители и прочая мелюзга.

"Покойся с миром…"

Последним усилием Эрик произвел пуск оставшихся шести ракет и хотел уже вырубить подпространственный привод, но в этот момент рядом с "Вымпелом" сдетонировала запущенная вражеским истребителем ракета, осколки ударили по корпусу, и Эрик окончательно отключился.

2. Десятого июня 2531 года, система звезды Уилберга

Возвращаться не хотелось. Хотелось умереть окончательно, но с упорством достойным лучшего применения кто-то не позволял ему уйти навсегда.

— Эрик, твою мать!

Ну, конечно, командир своего не упустит.

— Я сирота, — сказал Эрик, открывая глаза.

— Но когда-то же она у тебя была… — пожала плечами Эльга. — Ты как?

— Даже не знаю, что тебе сказать…

Ощущения были странными. Ноющая боль во всем теле и одновременно некая легкость в нем же. Голова пустая, но при этом болит. В общем, не пойми, что.

— А конкретнее?

— Жив, — вздохнул Эрик. — Чувствую себя хреново, но, вроде бы, ничего смертельного. Сколько времени я был в отключке?

— Двадцать семь часов…

"Двадцать семь часов? Царица небесная! Да что же здесь произошло?"

— Если можно, хотелось бы поконкретнее…

— Конкретно, что-то пошло не так, и Вымпел вошел в прыжок.

— Далеко?

Могло ведь кинуть куда угодно.

— Да, нет, — пожала плечами Эльга, сидевшая у Эрика в ногах. А сам он, к слову, все еще находился в ложементе, только был не пристегнут и без шлема. — Всего полторы астрономические единицы. Мы дрейфуем на самом краю системы.

— Что значит, дрейфуем? — Эрик приподнялся и осмотрел командно-боевой модуль. Все было на месте, даже Грег, занятый какими-то вычислениями.

— У нас нет хода, — объяснила командир. — Двигатели в ноль. Очень

сильные разрушения. Судя по всему, у нас на хвосте ракета взорвалась.

— Наверное, это из-за взрыва… В смысле, прыжок.

— Возможно.

— Как остальные?

— Все целы…Отделались легким испугом.

— Мы без хода и?

— Три часа назад удалось связаться с одним из фронтиронских кораблей. Они нас забрать не могут, фрегат секретный, сам понимаешь.

— Но нашим-то они передали?

— Передали.

— И что дальше?

— Наши обещали быть не раньше, чем через сутки.

— Мило…

— Да, как-то так, — согласилась Эльга. — Но, с другой стороны, грех жаловаться. Мы целы, система жизнеобеспечения, хоть и покоцана, но не слишком. Сутки всяко-разно продержимся.

— Ладно, — согласился Эрик. — Теперь рассказывай о сражении.

Он уже понял, что империя победила, иначе какая, к черту, связь! Но все-таки хотелось знать подробности.

— Мы все после прыжка еще несколько часов были не в форме, так что самое интересное пропустили. Но у нас сохранились записи с наших собственных камер плюс, пусть и с опозданием, но к нам снова приходит рассылка оперативных данных. Сам потом посмотришь, а пока скажу тебе, Рик, самое главное. Мы… Ну, то есть, не мы, Эрик, а ты… Ты убил им тяжелый крейсер. Два попадания в корпус, как на учениях. Первая ракета пробивает коридор, вторая убивает. Там, может быть, живые и остались, но ход он потерял, так что теперь, по любому, будет наш. Но это крейсер, а вот корабль-матку ты, Рик, считай, насмерть убил. Пять попаданий из шести, и все в яблочко. Это конечно уже от везения зависит, но тебе и всем нам сказочно повезло: у них, видимо, боезапас сдетонировал, а потом, до кучи, главный двигатель рванул.

— Так не бывает…

— Я тоже так раньше думала, но факт налицо.

— То есть, мы им ордер все-таки взломали?

— Так точно, пилот! Вскрыли, как консервную банку! Наши, те, кто шел вслед за нами с отставанием по времени, завалили еще один крейсер и подранили второй… но и сами получили по максимуму.

— Совсем? — Эрик предполагал, что все так и случится. И не только с теми двумя, но и с ними самими. Слишком плотный заградительный огонь… То, что он уцелел, было чудом. То, что не уцелели они, — статистикой военного времени.

— Расстреляли влет.

— Жалко ребят…

— Эрик, из нашей бригады, похоже, только мы уцелели. В других бригадах уничтожена половина бортов, а остальные покалечены. Ты же догадываешься, почему за нами придут только через сутки.

— Догадываюсь, — признал Эрик, с ужасом представляя себе размеры потерь. — Дальше давай!

— Мы им треть эскадры за час боя уничтожили. Истребители тоже между собой сошлись, но наши оказались круче… А когда начали подтягиваться тяжелые корабли, "халифы" совсем спятили. Окончательно потеряли строй… Тут их фронтироны и ударили, сразу во фланг и в тыл… Дай бог, если треть кораблей ушла в прыжок. В общем полный разгром!