Пилот вне закона
Шрифт:
— Хватит пить! Хватит пить и жрать! Или есть повод, о котором я не знаю?!
С грохотом стальной руки и деревянной столешницы на зал упала тишина, нарушаемая лишь журчанием — это саке вытекал из опрокинутой бутылки Акиры. Сятеи смотрели на своего вождя, и у каждого достало разума не встревать и не перебивать.
— Вы, отродья, не заслужили еды и питья под моим кровом! Что уставились?! Не нравится?! Ну так мне тоже кое-что не нравится! И ваши сытые хари из этого «кое-что» — мелочь! Догадались или разжевать?! Конечно, разжевать, вы ведь только мой рис жевать умеете!
Раздался парный стук — сятей Морихиро Огава выронил палочки. Никто не обернулся, все продолжали созерцать начальственный гнев. И все молчали, хотя даже до самых тупых уже дошла суть. Впрочем, тупые в бригадиры попасть не могли — не тот человек был Акира.
Акира засопел, помолчал и продолжил уже тише:
— Подонки из «Синдиката TRIX» ограбили банк на нашей улице…
И вновь на грани рева:
— Надеюсь, все помнят?! Перестрелка! У них были пулеметы и гранаты, что вообще недопустимо! И все это на нашей улице, рядом с «Драконами Моря», в двух сотнях шагов! Я собрал вас, чтобы сказать: настала пора мести.
— Но как мы отомстим, учитель? — спросил сятей Гото Итами, чей торс охватывали красными, синими и зелеными извивами два морских дракона.
— Вы? — презрительно бросил Акира. — Вы — никак. Вы без меня шагу ступить не можете. Привыкли просиживать задницы и жрать! А ваш старый учитель узнал от верного человека, что подонки «Синдиката» будут здесь послезавтра. У них сходка с «Тиграми» в отеле «Эстеглаль».
Оябун не позволял в кругу семьи говорить иначе, чем по-японски, поэтому иноязычное слово превратилось в его устах в «Эсетегурарь».
Все зашумели.
— Морихиро! — обратился предводитель к одному из сятеев. — Ты отвечаешь за безопасность улицы и банка «Реал»! Это ты навлек позор на семью! Впрочем, твой мизинец сгнил на помойке…
Сятей потупил глаза и завозил по столу искалеченной левой рукой, словно раздумывая: прятать ее или нет.
— Морихиро! Ты возглавишь наших бойцов, и я тебе обещаю: нового позора твоя шея не перенесет! Все ясно?! Я спрашиваю: все ясно?!
— Да, учитель, — буркнул сятей.
— Хорошо. — Оябун обвел взглядом подчиненных. В тишине было слышно, как жужжит привод глазного протеза. — Морихиро будет за старшего. Убить всех, кого только сможете! Я слышал, что на сходе будет сам Блад. Десять тысяч за его голову! Передайте всем бойцам: Бо Акира платит десять тысяч! Но если вы приведете его ко мне живым, получите вдвое! И будьте внимательны: с Бладом на планету прибывает его пес Салман дель Пино — это очень опасный ублюдок! Итак, послезавтра. Всем доложить о готовности: кто пойдет, сколько бойцов, вооружение, диспозиция. Жду доклада в семь утра. Нечего дрыхнуть! Не умеете работать днем, поработайте-ка ночью! А теперь все вон!
Сятеи по одному потянулись к выходу.
Они кланялись неподвижной фигуре лысого пожилого человека и исчезали в проеме дверей.
Потом прибежали слуги, убравшие следы пиршества.
Бо Акира остался один. Повинуясь движению его руки, парящие фонари собрались над головой старого якудза и закружились в медленном, беззвучном танце.
Глава 3
ЗЛАЯ СУКА ЛЮБОВЬ
Октябрь 2621 г.
Город Кастель Рохас
Тремезианский пояс, система Лукреции, планета Цандер
Крест — Рапире: Информация о сходке главарей получена. Любым способом не допустить агента Куницу в Кастель Рохас — возможен захват. Вся полнота ответственности за возможный провал задания лежит на вас.
Из пустой квартиры открывался замечательный вид на Центральную улицу.
Пейзаж замыкался массивным зданием пропускного терминала космопорта, буквально вросшим в ажурное плетение купольной стены. Купол уходил вверх, формируя невысокое местное небо, а улица шла вперед, широкая и прямая, как положено при столь ответственном наименовании.
По бокам теснились дома. Чем ближе к терминалу, тем пафоснее — разнообразные муниципальные и коммерческие постройки, которые приносят доход и головную боль. Чуть поодаль, примерно от угла Шестой авениды, [7] начиналось жилье, тоже ничего себе, в смысле пафоса. Это неудивительно, ибо Первый район Кастель Рохас считался элитным и кто попало там разместиться не мог. Ну а Центральная улица на то и Центральная, чтобы служить локомотивом ценообразования.
Квартиры здесь были запредельно дороги — особенно если учесть, что это не одна из столиц Колыбели Цивилизации, а мелкий городишко на окраинах Сферы Великорасы, который даже к числу внеземных территорий Объединенных Наций не причислен.
7
Авенида (исп. avenida) — проспект, авеню.
Застройщики района отличались предельной жадностью. Значительная доля жилплощади пустовала, но снижения цен видно не было, напротив, квадратные метры становились все недоступнее.
Быть может, кто-то печалился по этому поводу, не располагаю точными данными. Наверное, находились и такие. Только двое мужчин в угловой квартире углового дома на пересечении Шестой авениды и Центральной элитному запустению радовались.
Мужчины были самой обычной наружности: не старые, не высокие, не толстые, но и худобой не отличались. Средненькие такие мужички. Увидишь в толпе и сразу забудешь, потому что глаз таких не любит — зацепиться не за что.
Один, одетый в спортивного покроя костюм, занимался странным делом. Он подвинул к подоконнику тумбочку, упер в нее локти и навел на роскошный фасад гостиницы «Эстеглаль», видневшийся неподалеку, некий оптический прибор.
Второй, в пиджаке, джинсах и деловых ботинках, видимо, был музыкантом. Он сидел прямо на полу (мебели-то не завезли за отсутствием хозяев) и баюкал футляр виолончельных размеров.
— То, что доктор прописал, — подал голос спортсмен.
— Конкретнее? — спросил музыкант.
— Конкретнее некуда. Парадный вход как на ладони. Дистанция триста пятьдесят метров.
— Ну и хорошо, — сказал музыкант, прикрыл глаза и прислонил затылок к стене, явно намереваясь вздремнуть.
Однако спортсмен был начеку.
— Эй, ты чего? Время! Расчехляй, работать пора!
— Зануда, — ответил музыкант, но зашевелился.
Когда он открыл футляр, оказалось, что предположение насчет профессиональной принадлежности было в корне ошибочным — на свет божий появилась снайперская винтовка бесшумного боя.