Пилюли для феи
Шрифт:
Но как бы там ни было, а приёмная доктора впечатляла не меньше фасада: красный плюш, бархатные занавеси, перехваченные золотыми шнурами, узкие зеркала в простенках и скелет орка. Кажется, даже настоящий. В общем, эдакая смесь дорого борделя с прихожей анатомического театра.
Пожалуй, натуральной тут была только секретарша, охранявшая подходы к кабинету светила медицины. Маленькая, худенькая почти до прозрачности, с изумрудно-зелёными волосами, острыми ушками и огромными глазами цвета мха. Откуда этот самым романтичный «мох» всплыл - Курой понятия не имел. Но очи действительно
Впрочем, Яте иногда казалось, что столица целиком заселена исключительно крысюками и лордами. Что многое говорило о городе.
– Добрый день, - голосок у чудесного видения, естественно, тоже звучал волшебно. Что-то там о серебряных колокольчиках на ветру?
– Вы записаны?
– Нет. Понимаете, я бы хотел лично встретиться с доктором Фивом, - отозвался Курой, мысленно желая Алексу вместе с его инструкциями провалиться поглубже.
– У меня к нему дело. Конфиденциальное.
– Понимаю, - улыбнулась дриада, становясь ещё милее и эфемернее.
– Конфиденциальность - это основа врачебной практики. Но без записи доктор вас никак принять не может. У него очень плотный график.
Насколько Яте знал - а знал он немало - плотный график семейного врача заключался в утреннем и вечернем обходе больных, которым взбрела блажь занедужить. И приёме клиентов, пришедших своими ногами. Очереди перед кабинетом не наблюдалось. А блажь, как правило, застигает болезных поздним вечером и ночью. То есть, уважаемый мэтр Фив сейчас либо дрых, либо сшибал плевками мух. Скорее второе, раз его офис стоял открытым.
– Я не хотел бы беспокоить доктора, - мысленно корчась от собственной учтивости, выдал Курой.
– Но дело и вправду безотлагательное. Госпожа Олэан просила посмотреть истории болезни её сестёр и я...
– Так вы детектив?
– всплеснула руками чудное видение. Правда, в огромных её очах плескалось такое недоверие, что Яте даже неудобно стало. Будто он и впрямь самозванец.
– Простите! Просто я детективов совсем по-другому себе представляла. Госпожа Олэан предупреждала нас о вашем приходе. Но...
– Но я не понимаю, что детектив, да ещё и тег, может соображать в историях болезни, - раздалось из пещеры льва.
В смысле, из столь тщательно охраняемого кабинета, на пороге которого объявился недоступный врач собственной персоной.
По крайней мере, часть вопросов у Курой мгновенно испарилась. А именно: откуда в Элизии взялась дриада и что такое бесконтактная диагностика. Зеленоватый колер той или иной степени насыщенности вообще был характерной чертой Лесного Народа. Если у дочки - она же секретарь - кожа отливала бледностью почти до белизны, то папа - он же доктор Фив - щеголял густо зелёным, как трава окрасом. Ну а в способность дриад видеть в живом скрытое ни у кого сомнения не вызывала.
Невыясненным оставалось только одно: женщина - это, понятно, дриада. А мужчина? Дриад?
– Я изучал медицину, - буркнул Яте, измученный филологическими изысканиями и страстным желанием дать зеленомордому по надменной роже.
– Больше всего мне хотелось бы вам указать на порог, господин Как-вас-там, - заявил доктор. Всё-таки тег обладал природным талантом заводить друзей.
– Но желание клиента для меня закон. Лили, выдай этому господину всё, что он требует. Естественно, бумаги отсюда вы выносить не можете.
– Естественно, - кисло согласился Курой, принимая от смущённо улыбающейся секретарши две тоненьких папочки.
Можно было смело начинать делать выводы. Во-первых, несмотря на всё презрение, источаемое Фивом, бумаги он приготовил заранее. Впрочем, в этом факте ничего сенсационного не содержалось. А, во-вторых, сестрёнки-феечки болезненностью не отличались. Собственно, в папках лежали только отчёты о посмертном осмотре. Даже и не вскрытии.
Яте, окончательно удостоверившись, что вежливость только мешает делу, никого не спрашивая, уселся в кресло и углубился в изучение отчётов. Прислонившийся к косяку доктор Фив, ему не мешал. Ну, почти не мешал. Зато дивное виденье, с нескрываемым любопытством наблюдающее из-за конторки, раздражало.
– Позвольте, а почему вы поставили диагноз?
– пробежав глазами первый листок, и берясь за второй, поинтересовался Яте.
– Юноша, у меня совершенно нет времени растолковывать вам симптоматику, - солидно фыркнул доктор.
– Состояние сердечной мышцы, синюшность слизистых, капиллярные кровоизлияния и кожные покровы...
– Читать я умею, - Курой глянул из-под длинной чёлки на врача и тот, почему-то, замолчал.
– Вот здесь чёрным по белому написано: «увеличенные внутренние органы, как то: печень, селезёнка и поджелудочная железа». Кроме того, вы отметили образования на слизистой желудка и кишечника. И сами же предположили, что эти образования могут быть изъязвлённостью. Не совсем характерная картина для сердечного приступа.
– Послушайте, - врач явно занервничал. Хотя термин «начал злиться» описывал его состояние гораздо подробнее. Впрочем, начал-то он давно. Видимо, даже ещё не выходя из кабинета.
– Врождённые дефекты редко бывают одиночными. Чаще всего...
– А с чего вы взяли, что дефекты врождённые? Насколько я понял, эти пациентки у вас не наблюдались, - Яте небрежно швырнул папки на полированный столик красного дерева.
– Вы запрашивали документы из пансионата, где воспитывались сёстры?
– Пятый! Зачем мне это?
– левый ус доктора начал подёргиваться.
– Что, по-вашему, это может быть, как не сердечная недостаточность?
– Например, отравление, - пожал плечами Курой.
– Да как вы!..
– Кстати, под отравление можно замаскировать и апоплексический удар, - ляпнул медик, видимо, переобщавшийся с некой госпожой Каро.
– Ну всё!
– решительно заявило дивное создание, не менее решительно поднимаясь из-за своей конторки.
– Вы достаточно тут наговорили. А уж подвергать сомнениям компетентность отца я точно не позволю!
И дриада, недолго думая... схватила Яте за шиворот, таща тега из кресла. Курой подался, но скорее от удивления. Девчонки, которых от ветра качало, его с крыльца ещё не спускали. Видимо, всё действительно случается в первый раз.