Пилюли для феи
Шрифт:
Пришлось садиться. Правда, удалось это не с первого раза. Всё тело ломило, словно Курой долго пинали. Руки-ноги слушаться не желали, сгибаться не соглашались и требовали положить их обратно, где тепло, мягко и уютно. Да ещё и голова кружилась. Но сесть тега всё-таки села.
Стена оказалась никакой и не стеной, а вовсе боковиной алексовского стола, стоявшего, соответственно, в кабинете альва. А саму Каро кто-то заботливый устроил на диван, да ещё и одеялком укрыл. Рядом же на стуле, аккуратно сложенная, лежала её собственная одежда - чистая. Видимо, тот же доброход успел съездить на квартиру теги.
Дальше
Каро на цыпочках подкралась к двери, приоткрыла створку на ширину волоса, прислушалась. Надо же сначала понять, что вокруг происходит и только потом показываться миру. Иначе попадёшь ещё под раздачу. Это ты себя можешь считать пострадавшей и, вообще, жертвой. А у господина Росса на то свои резоны могут иметься.
– ... если она предложила ещё погулять, то, получается, сговорилась с фатом?
– недовольно буркнул невидимый теге Яте.
– В принципе, такое может быть. Не рассчитала, потому сама и угодила. Но подстроить ловушку подобного масштаба непросто, согласись.
– Про ловушки я больше тебя знаю, - Алекс боком сидел на секретарском столе - когда это и, главное, зачем новый поставить успели?
– и Каро разглядела только его колено, да руку с белоснежной манжетой и рубиновой запонкой.
– И склонен думать, что это просто дурное стечение обстоятельств. По крайней мере, то, что касается Рона и нашего теурга.
От словосочетания «наш теург» сердце Курой бумкнуло, провалилось куда-то под желудок и замерло, застенчиво постукивая. Всё-таки «наш»! Ради такого и пострадать немножко можно. Не так всё и страшно...
Курой машинально отёрла вспотевшие ладони о юбку, глянула на руки, не понимая, с чего такая реакция. И лишь тут до неё дошло - не только ладони, но и лоб со спиной покрылись холодной испариной. Видимо, тело не соглашалось с хозяйкой и не считало, что страшное совсем не страшно. Сама-то Каро каменный мешок, конечно, не забыла. Но смутно так, будто плохо запомнившийся сон: отдельные картинки и те в туманной дымке.
– Но вот всё остальное, - продолжал рассуждать Алекс, - непонятное поведение фата, его приезд. Этот осколок, найденный, опять же, у госпожи Каро...
– При чём тут осколок, Ал?
Вот ведь не было ничего: сон, подзабытый лихорадочный бред. А стоило теге в щели между дверью и косяком оборотня увидеть, и всё стало реально, даже материально. Нахлынуло, будто ледяной водой окатило. Словно не было никакого кабинета: холодно - от холода пальцы сводят и они почти не чувствуют ни грязи, ни каменного пола. Пахнет сыростью и плесенью. В ушах - сиплое дыхание, а перед глазами...
– Рон!
Кажется, вслух теург оборотня всё-таки не позвала, только дверь распахнула. Но Мастерс моментально оказался рядом - только что на другом конце приёмной стоял, а уже тут. Смотрит - глаза зелёные, без желтизны, улыбается. За руку взял - у самого ладонь горячая и сухая. Живой, настоящий. Огромный и надёжный, её вытащивший.
– Проснулась?
Вот дурацкий же вопрос! Что на него отвечать полагается: «Нет, всё ещё сплю!»? А всё едино ничего приятнее в жизни не слышала. Но в ответ ни умного, ни путного не придумала, кивнула согласно.
– Ну и ладушки, - порадовался сыщик и опять к Алексу развернулся, кот драный. Правда, руки теги так и не отпустил. Наоборот, подтянул теугра к себе поближе.
– Говорю, осколок тут не при чём. Знаешь, сколько там дряни было? Просто мусор случайно зацепился.
– Эдакий «мусор» без дела не цепляется, - веско заметил Яте.
– С таким же успехом можно совершенно случайно бриллиант найти.
– А о чём речь идёт?
Каро попыталась сгрести мысли, растекающиеся в блаженно-розовую лужу, в кучу и вернуться к реальности. Ладонь оборотня этому почему-то активно мешала. Теург подумала-подумала, и оставила свою руку там, где она была. Нужно учиться мыслить в любых обстоятельствах и при любых отвлекающих факторах.
– Добрый день, госпожа Каро, - поздоровался вежливый альв.
– Как вы себя чувствуете?
– Здравствуйте, господин Росс, - а вот краснеть вовсе необязательно. Тег с оборотнем себя приветствиями вообще не утруждают и ничего, собственной невоспитанности не стесняются.
– Всё в порядке, спасибо. Я вполне...
– Мы знаем, что ты вполне, - перебил некомплексующий Мастерс, волоча теурга к секретарскому столу, на котором управляющий восседал.
– Ты вот эту штуку узнаёшь?
«Этой штукой» оказался вовсе не альв, как подумалось всё ещё плохо соображающей Курой. А фарфоровый осколок - донышко и кусочек выпуклого бока то ли чашки, то ли вазочки. Белый фарфор, синяя роспись и изрядно стёршиеся тоненькие золотые линии. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы узнать восточную посуду, хотя «вживую» Каро никогда даже блюдца с Островов не видела. По крайней мере, с тех пор, как в Элизии очутилась.
– Нет, - помотала головой тега.
– А где вы его взяли?
– В вашем пальто, - любезно пояснил Алекс.
– В моём?
Пучить глаза серьёзному специалисту, наверное, не пристало. Но от таких сообщений не только глаза на лоб вылезут, но и челюсть отвалится.
– Да когда нашу одежду собирали, чтобы выбросить, Яте твоё пальтецо тряхнул и вот это из него вывалилось, - радостно сообщил Мастерс.
– А откуда оно там взялось?
– оторопело вывезла Каро.
– Хороший вопрос, - неожиданно согласился альв.
– Вот это мы и пытаемся понять. Кроме того, что вещица сама по себе была недешёвой... Я имею в виду фарфор, - тактично уточнил Росс.
– Так вот, дорогой посуде в Сером городе делать, вроде бы, и нечего...
– Да с чего вы взяли?
– перебила управляющего Курой.
– Это же старое человеческое поселение. Почему бы там не быть какой-нибудь вазочке с Островов? Раньше-то ими запросто торговали.
– Глаза разуй!
– посоветовал медик.
– И что я должна увидеть?
– Рисунок и золото.
– Яте намекает на то, что мотивы драконов, да ещё позолоченные, могли украшать только предметы, принадлежащие императорской семье, - растолковал Алекс.
– Сами понимаете, такую посуду на рынке не продают и никогда не продавали. Так вы можете предположить, откуда это у вас, госпожа Каро?