Пилюля
Шрифт:
Юное дарование тут же заверещало:
– Реванш! Правой! Правой давай!
– Не буду.
– А-А. Испугался? Признаёшь поражение? – добивает меня начинающая шоувуменша.
– Предлагаю ничью. Лады?
– Лады. Но, в следующий раз ты так легко не отделаешься.
В пол-десятого я вызвал такси. Серый вышел на улицу сторожить. Любочка с Катей разговоры разговаривают. Вспомнили как я с Ингой орал и прыснули от смеха. Катя посерьёзнев спрашивает подругу:
– Вот скажи мне как можно любовь… ну, не любовь… чувства променять на материальное благополучие?
Любочка смотрит на неё как на несмышлёныша и начинает
– С Серёжей порой бывает хорошо. Он страстный, интеллигентный, красивый. Но, не надёжный. Вон Колобок Юрке сколько раз хотел морду набить, а приглядишься – друга верней и не найдёшь. А Серёга наиграется и за другой юбкой побежит, а ты с ним мучайся потом всю жизнь. Реви в подушку. И смотри на его бесчувственное лицо… Аня погибла, а он наливая шампанское из своего постоянного джентельменского набора сказал, что в мире каждый день умирает три тысячи человек. Что? Из за всех убиваться?… После этих слов я всё решила. Артём не такой. Влюбился в меня как мальчик. Он надёжный. Никогда не предаст. Он перед выбором сейчас. Ему по партийной линии или в Венгрию ехать дипломатом или на телевидение руководить отделом новых программ. А он же в телевидении ноль. Наверное, в Венгрию с ним поеду…
Тут я представил растерзанное любочкино тело на улице Будапешта в пятьдесят шестом и вмешался:
– Не нужно в Венгрию. (берю её за руку). Очень прошу не нужно в Венгрию. Если на телевидении помощь будет нужна и у тебя и у меня много товарищей что помогут просто так по дружбе. Только не в Венгрию…
– Юра. Я тебя услышала, – посмотрев мне в глаза, говорит Любочка, – Мы останемся в Москве.
Встревоженная Катя спрашивает:
– А, что будет в Венгрии?
Но, тут открывается дверь и Серёга кричит: "Победа приехала".
Амосов сел впереди, а я втиснулся в салон следом за барышнями. На полпути случилось невероятное. Мы попали в пробку.
Таксист ходил на разведку и поведал, что впереди полуторка легла на бок пытаясь уклониться от встречи с телегой. Сзади грузовик и эмка пытаясь развернуться заехали в сугроб и перекрыли движение назад. Ждём пожарку. Приедет дёрнет из сугроба.
Водила, узнав, что Серый – футболист, начал разговор про футбол. У нас, что здесь, что в той жизни – почти все мужики любили потрыньдеть про футбол. Мол, вот раньше, а теперь. Вспомнил зенитовский альбом, что принесли перед моей "смертью".
В девяностые, а особенно в нулевые, взрослый и детский футбол стали другими. Нет, мяч и ворота те же. Отношение к футболу поменялось. Игроки клубов стали похожи на предпринимателей, которые считают сколько им принесёт денег переход в другую команду, сколько стоит гол, передача, минута на поле. За просто так жилы рвать никто не хочет. По контракту не играют, а гуляют на поле. В детские клубы набирают здоровых, а не талантливых так как тренеру нужно побеждать в своём возрасте, чтобы из школы не вылететь. Сделать звезду из талантливого, но хилого ребёнка могут помочь деньги. А если парень из бедной семьи, то просидит весь детский турнир на лавке, а на его позиции будет играть менее талантливый сын богатых родителей. Тренеру ведь тоже хочется съездить в Турцию отдохнуть. Поэтому наши на детских турнирах ещё могут на равных играть с испанцами и бразильцами, а после отфильтровки за борт бедных талантов взрослая сборная может у грандов выиграть если забьёт и поставит автобус перед воротами. Да ещё наш вратарь должен выручить, Да ещё к сопернику удача должна задом встать. И много чего ещё…
Девушки, прикорнувшие приткнувшись друг к другу, проснулись. Катя, взглянув на часы, вздохнула:
– Пол-одиннадцатого. Мама заругает.
– Я с тобой пойду. Скажу, что я виновата. Про аварию мама не поверит. Слишком часто про такое врут, – говорит Любочка и у них начинается какая-то возня заканчивающаяся звонким смехом обеих.
Заходим втроём к Кузнецовым. Мама, увидев Любочку, предлагает чай. За столом Николай Петрович сказал, что приходил его двоюродный брат Павел Дмитриевич и сказал, что в марте организуют Центральную студию телевещания и будут организованы курсы для помощников режиссёра и оператора. Он будет молодых операторов учить. Записывают всех желающих. Он может и Катю записать. Занятия по воскресеньям.
– А моего знакомого на эту студию начальником отдела зовут, – оживляется Любочка, – а меня он сможет записать?
– Да, наверное. – пожимает плечами катин папа, – утром ему позвоню.
– Пусть нас двоих записывает, – Катя вскакивает со стула, протягивает Любочке руку и начинает с нею кружить вальс.
Наталья Семёновна качает головой:
– Вот ведь заводная. Всё успевает, – и, забыв отругать меня за опоздание с радостью смотрит на дочь.
Захожу в общежитие постучав условным стуком. Это наша лесная разведчица где-то в книжке вычитала. Мол так можно своих от чужих отличить.
В комнате сидят Колобок, и Алёша со Стёпой. Чаи гоняют. А Васечка вещает:
– Тренер говорит, что зацеп и проталкивание у неё хорошие, а вот быстрый вывод не получается пока. Как освоит – будет чемпионкой…
Два друга встали собираясь уходить. Попандопуло, оценив мой прикид, присвистнул и сказал:
– Прынц. Как есть – прынц.
Улеглись. Васечка, перестав скрипеть, мерно засопел. А я вспомнил, как Стёпа подколол однажды Анечку назвавшую меня принцем:
– Какой же он принц? Маленький, худенький. Не принц, а недоразумение.
А она ответила:
– По росту он мне – в самый раз. А то чтоб некоторым подзатыльник дать нужно подпрыгивать… Ты вот жене про звёзды рассказывал? От тож…А он мне про звёзды рассказывает. Он мой Звёздный принц, Я с ним к звёздам готова лететь…
Я улыбнулся, вспомнив с какой гордостью она это говорила, и провалился в сон. [63]
1 марта 1950 года.
Одеваемся на пробежку. Васёк снова завёл шарманку:
– Она о платье как у Любочки мечтает. На такое и денег нет и платья нет. Может ей шейный платок подарить? Только у неё день рождения в августе. Юр, что посоветуешь?
63
https://youtu.be/uMr3VcrqpnE
– Ты, Ромео, притормози немного. А то от её мамы скалкой по башке получишь. Инга девочка доверчивая. А ты кобелина и рад…
– Я чё. Я ничё, – бормочет обольститель школьниц.
А я вспоминаю как в той жизни наши "органы" оженили её, чтобы не вышла замуж за иностранца. Доверчивая и против коварства совершенно беззащитная…
Пришёл в Центральный институт физкультуры. Постучав, заглянул в кабинет профессора Минха. Тот, вспомнив меня, махнул мол заходи. Сажусь. Профессор листает бумаги из папки, периодически задавая вопросы сидящей перед ним женщине. Захлопывает папку и говорит: