Пин-код для Золушки
Шрифт:
И действительно, филе королевской макрели, запеченное на углях, фаршированная фруктами птица киви и ассорти из телятины, ягнятины и оленины были великолепны. Обед удался, застолье складывалось легко и приятно, но дружеской сердечности и теплоты Уоллесу добиться не удавалось. Араб был строг, подтянут, он доброжелательно улыбался, оказывал подчеркнутое уважение своему гостю и благодарно принимал знаки внимания с его стороны, но между ними словно существовала некая прозрачная стена… Возможно, это объяснялось природной сдержанностью Гафура, возможно — спецификой его многолетней работы у шейха, а скорее — обе причины переплетались, и он просто выполнял обязательный ритуал благодарности своему спасителю.
Задача усугублялась тем, что Гафур не пил. Больше
Дело спас Старый Педро, который учтиво подошел к ним, чтобы поздороваться. Необычный наряд старого испанца, а особенно торчащая за кушаком огромная наваха, неожиданно вызвали у Гафура живой интерес. Оказалось, что араб увлекается этнографией, и в ближайшие полчаса он задал больше вопросов, чем за все дни общения с Уоллесом. А дон Педро с большим удовольствием подробно на них отвечал, между делом упомянув о том, что испанцы — самый древний народ на Острове после маори, которые до сих пор живут по первобытным законам и едят человечину.
— Да неужели?! — воскликнул араб, потеряв свою обычную невозмутимость, и Уоллес почувствовал, что невидимая стена между ними с треском лопается. — А очень трудно попасть к этим маори? Но так, конечно, чтобы они нас не съели?!
— Очень трудно! — покачал головой дон Педро. — Но мой друг Энтони может это устроить! Он единственный в городе, кто на короткой ноге с этими людоедами! Он даже лучший друг их вождя!
Старого Педро часто упрекали за склонность к пустой болтовне и преувеличениям, но сейчас Уоллес был ему очень благодарен — старик, по сути, выполнил роль блестящего распасовщика и передал ему такой мяч, который невозможно не забить!
— Я действительно хорошо знаком с вождем Кахуранги, — скромно наклонил голову сержант. — И если вас заинтересует, могу с ним договориться о визите. Это будет прекрасная и поучительная этнографическая экскурсия!
— Конечно, Энтони! — воскликнул Гафур. Сейчас он напоминал избалованного мальчишку, которому вместо надоевших игрушек пообещали подарить настоящее ружье. — Я буду просить вас об этом!
Он впервые назвал спасителя по имени. Разделяющая их стена, звеня осколками, рухнула. Это была блестящая работа двух вербовщиков, хотя дон Педро был бы очень удивлен, узнав о том, что он выполнил такую сложную и деликатную роль.
Порт Ауэрто ла Пейро, который всегда отличался идиллической обстановкой, отсутствием хищников и всяких опасных тварей, безмятежной, размеренной жизнью и созидательным трудом жителей, менялся на глазах, хотя не все изменения были заметны неискушенным горожанам. Конечно, гигантскую океанскую яхту видели все, полюбоваться на нее приезжали из Кентербери, Крайстчерча, Данидина и других городов Южного острова, но очень многое оставалось за кадром обычной видимости. Сейчас в Порт Ауэрто находилось немало таких людей, которые по профессии занимались отнюдь не миролюбивыми и благочестивыми делами, скорей наоборот — в человеческом обществе они выполняли функции, которые в дикой природе исполняли опасные хищники, только делали это более изощренно, злонамеренно и, конечно, более скрытно. Ведь трудно представить волков или леопардов, которые, замаскировавшись, смешиваются со стадом ничего не подозревающих коров или антилоп!
А французские бизнесмены Пьер Гальяно и Анри Жаккар, изучавшие перспективы ближайших изменений конъюнктуры нефтяного рынка в связи со смертью шейха Ахмеда бен Касима, никаких подозрений не вызывали и пользовались доверием и сочувственным
Военный атташе Французской Республики Базиль Шерро, вдруг срочно покинувший посольство в Веллингтоне и на персональном катере, не подлежащем досмотру, так же, как и его багаж, прибывший в Порт Ауэрто для дипломатического зондажа последствий убийства столь крупной фигуры мировой экономики и защиты интересов своего государства, а равно его граждан, возможно, оказавшихся в эпицентре трагического катаклизма, тоже был с надлежащим уважением встречен не только своим консулом, но и городскими властями, которые пригнали к порту целый кортеж лимузинов, посадили почетного гостя в единственный на Острове «Роллс-Ройс» и учтиво сопроводили дипломатических представителей до резиденции консульства. И никто не выказал прибывшему каких-либо необоснованных подозрений и не заподозрил в незаконной деятельности. Точнее, почти никто.
Специальные линии дипломатической связи были раскалены. К тому же очень много информации приходило в зашифрованном виде по интернет-сетям. Надо сказать, что за много десятков лет такой напряженной секретной переписки здесь не осуществлялось. Впрочем, вся эта активная деятельность была скрытой от посторонних глаз. Точнее, почти от всех глаз, но не от тех, которые должны были следить за подобными аномалиями и соответствующим образом на них реагировать.
Этими «почти никто» являлась контрразведка Новой Зеландии — SIS, в задачи которой, как и любой контрразведки, как раз и входило отслеживание событий, скрытых от посторонних глаз. Либо находить тайный смысл в тех мероприятиях, которые происходили вполне открыто.
Например, мсье Гальяно и Жаккар вполне мотивированно поддерживали контакты с местными и приезжими представителями нефтяного бизнеса и с полным основанием периодически обращались в полицию за разъяснениями каких-либо деталей и особенностей, связанных с гибелью шейха Касима и способных отразиться на его деловых обязательствах. Никого не могло удивить и то, что они приняли предложение своего земляка, мсье Шерро, и на катере под флагом Французской Республики вышли с ним в море, где производили рыбную ловлю методом троллинга. Но кое-кого это все-таки удивило и даже напрягло, а именно — контрразведчика Джона Батлера, руководившего оперативной группой, созданной в связи с ЧП на «Ориенте». С чего вдруг французы из совершенно разных социальных сфер, незнакомые друг с другом и занятые решением разнородных задач, прониклись таким расположением и симпатией друг к другу, что затеяли совместные развлечения в драматической ситуации, которая отнюдь не располагает к забавам? И зачем военный атташе мсье Шерро прихватил с собой кейс с предметами, не используемыми в рыбной ловле? Не-е-ет, похоже, они из одного гнезда и делают одно дело, а рыбалка — прикрытие для серьезного разговора!
Так оно и было. Стороны обменялись информацией: парижане ввели Базиля Шерро в тонкости сложившейся обстановки, атташе слушал внимательно и, в свою очередь, уточнил детали задания исполнителям, с которыми не собирался лично вступать в контакт.
— Пусть сами составят план, — сказал он напоследок. — Инструментов на три варианта припасено… И на тихий, и на средний, и на громкий…
Шерро открыл кейс. Там лежали два куска душистого мыла в ярких обертках, хотя чуткое обоняние знатока ощутило бы исходящий от них почти неуловимый запах взрывчатки С4; две авторучки, в которых только опытный специалист распознал бы рициновые инъекторы, и конверты из толстой бумаги, скрывающие два «глока» и глушители к ним, совершенно не закамуфлированные и доступные для распознания своей зловещей сути самому неискушенному взгляду. Впрочем, багаж Базиля Шерро был просвечен портативным томографом еще в «Роллс-Ройсе» в день приезда, и снимок рассматривали очень искушенные в таких делах люди — Том Баттлер и его коллеги, которые распознали все уловки французов и сделали соответствующие выводы.