Пингвины средней полосы

Машкина Арина

Заяц захохотал, а потом кааак прыгнул – до самого пня доскочил! Сорвал мухомор и с размаху швырнул его ёжику на спину. Ёжик лениво взмахнул коротенькой лапкой, показывая, что ему никак не дотянуться до гриба, застрявшего в колючках.

– Ой… – прошептал Петька. – И яблоки тоже?! А почему тогда…

– Энциклопудист какой-то две тыщи лет назад выдумал, – взгрустнул ёжик. – Он ещё много чего сочинил: про людей пёсьеголовых, а то и вовсе безглавых. Ну, это ладно, про людей пусть, но вот ежей-то за что?! С тех пор так и повелось: у

себя дома – в тридевятом, то есть, царстве – мы как есть ходим. А вот в реальный мир ваш – с книжками, телевизором да прочими выдумками – без ерунды этой и не показывайся! Грибы с яблоками ещё туда-сюда, так ведь иной раз в сапоги рядиться заставляют!

Снова услышав знакомое по книжкам название, Петька насторожился.

– Тридевятое царство? Это как в сказках, что ли? Значит, я сейчас в сказке?

– Кому сказка, а кому и дом родной, – усмехнулся ёжик.

– А ваше царство, оно далеко? – забеспокоился Петька. – Меня мама ругает, если я дальше нашего двора ухожу!

– Как же ты сюда попал, мелочь пузатая? – задумался вслух заяц. – Гуси-лебеди принесли?

Он задрал голову, и Петька тоже посмотрел в небо. Там кто-то летел – то ли гусь, то ли лебедь, то ли…

– Аист! – вспомнил Петька. – Я знаю, это аист! Видите, у него в клюве ребёночек? Бабушка говорила, что меня тоже аист принёс!

– Вот бестолковый, опять за старое взялся, – покачал головой ёжик.

Аист подлетал всё ближе и ближе, и заяц с ёжиком следили за ним, не отрывая глаз. Петька с восторгом уставился на белый свёрток, который покачивался при каждом медленном взмахе широких крыльев.

– Ну что ты тянешь! – вдруг заверещал заяц. – Сбрасывай! Сбрасывай, тебе говорят! Сейчас в штопор сорвёшься!

У Петьки даже в ушах зазвенело. Аист нырнул, будто кто дёрнул его за клюв. Мерные взмахи крыльев сменились беспорядочным размахиванием, и вот уже он не летит, а кубарем падает вниз под отчаянный крик зайца и ёжика.

– Сбраааасыыыываааай!

В ужасе открыв рот, Петька наблюдал, как белый свёрток выскальзывает из раскрытого клюва.

– Тьфу! – сказал заяц. – И вот так всегда!

Освободившись от свёртка, аист ещё немного покувыркался в воздухе, но у земли выровнялся и, старательно облетая деревья, скрылся где-то вдали.

– Ыыыыы! – отчаянно взвыл Петька.

– Ты чего это? – удивился заяц.

– Ребёночек, – прорыдал Петька, – разбился!..

– Что ты, что ты! – запыхтел ёжик. – Не было никакого ребёночка!

– Никто этому кривокрылому младенца не доверит, – сказал заяц. – Что мы, звери, что ли?!

Петька размазал слёзы по щекам.

– А свёрток? Кто там, в свёртке?

– Полено, – фыркнул ёжик.

– А почему?.. – опешил Петька.

– Потому что дурак, – объяснил заяц.

Петька повернулся к ёжику.

– Это у вас там, в реальном мире любят, когда аист приносит или в чтоб капусте нашли, – нехотя пояснил ёжик, – а тут, в тридевятом, ребёночек по-простому, без затей у мамки своей рОдится. Всё, как у дедов наших было, и прадедов…

– Говорили же этому кривошеему, чтобы с грузом сюда не совался! – перебил его заяц.

– А почему?

– Потому что аэродинамика! – заорал заяц.

Петька снова повернулся к ёжику, и тот пояснил:

– Аистово дело простое: взял со склада ребёночка – ну и лети себе к людям, а к нам, в тридевятое, не суйся. Склад всё ж таки неспроста на границе построили – чтобы ни ваши законы там не управляли, ни наши…

– Но кривоногим закон не писан! – перебил ежа заяц. – Он прямо на пробном вылете развернулся – и в тридевятое царство! Решил вдруг, что нам здесь тоже всё это надо: аисты!.. конверты с младенцами!.. ленты!.. кружево!..

– А почему? – не понял Петька.

– Потому что идеалист!

Ёжик, не дожидаясь Петькиного вопросительного взгляда, пропыхтел:

– С лентами да кружевом красивше, чего уж там…

– Красивше, ага, – передразнил его заяц. – Этот кривоклювый, как границу пересёк – сразу в штопор и башкой об землю! Красота! Хорошо, что на пробном вылете полено в свёрток кладут!

– А… – начал было Петька, но заяц разошёлся не на шутку.

– И ещё хорошо, что ему на втором вылете опять полено положили! Потому что он и во второй раз на те же грабли полетел! А после третьего штопора его со склада выгнали, потому что поленьев не напасёшься, но этот криво… криво…

– …хвостый, – подсказал Петька. – Кривохвостый, да?

Заяц сердито взмахнул ушами.

– Ты, малёк!.. Если не гуси-лебеди, кто же тебя сюда притащил? Не аист же, в самом деле! Может, тебя послали?

– Как это? – не понял Петька.

– Это когда говорят «иди туда, не знаю куда» или…

– Косой, ну что ты мелешь! Какие гуси-лебеди?! Какое «туда, не знаю куда»?! Или ты башкой об землю приложился, как наш аист? Ты не приметил, что ли, что спит он?! Спит, и сон ему снится! Неужто не видишь, что мальчонка в исподнем щеголяет?

Петька оглядел свою любимую пижамку с мишками и сердито сказал:

– Ничего я не щеголяю!

– Тьфу! – расстроился заяц. – Как же это я проглядел? Сижу, разговоры с ним разговариваю, а мог бы сразу домой отправить!

– Не убудет от тебя с разговоров-то, – фыркнул ёжик и подмигнул Петьке: – Ну что, в гостях хорошо, а дома лучше, так ведь? Ступай-ка ты к себе – прям по этой тропке, никуда не сворачивая…

– Нет! – закричал Петька. – Я боюсь! Там чернота!

– Что ты врёшь?! Какая чернота?! Нет там никакой черноты, – заспорил заяц.

– Нет, есть! Есть! Есть! Я помню, она у меня за спиной была!

– А хоть бы и есть, – не стал возражать ёжик, – только бояться её нечего. Вся эта чернота от того, что ты глаза закрыл, когда спать ложился. Ты, как по тропке пойдёшь, зажмурься хорошенько – и сам не заметишь, как проскочишь. Скатертью дорога, не поминай лихом!