Пингвины зовут
Шрифт:
– Но все-таки было бы неплохо почаще тебя видеть.
Надеюсь, что мои слова не прозвучали слишком слащаво.
– Дай подумать. Мне кажется, ты уже и так видел все и даже больше.
Мы хихикаем.
Но когда мы достигаем вершины, Терри возвращается к теме, которая явно не дает ей покоя.
– Ну же, признавайся. Тебе бы больше понравилось, если бы я руководила тобой в накрахмаленном костюме или дерзкой соблазнительной полицейской форме.
– Не-а. Что может быть соблазнительнее куртки-парки, шерстяных свитеров и
Когда мы возвращаемся в центр, Дитрих и Майк уже там. Они многозначительно смотрят на нас, когда мы заходим внутрь – Дитрих с добродушной улыбкой, Майк без восторга. Майк вообще редко бывает приветливым. Они оба уверены, что мы постоянно обжимаемся, вместо того, чтобы считать пингвинов. Они уже успели разогреть сосиски в тесте и едят их с горохом и жареной картошкой.
– Присоединяйтесь, – приглашает Дитрих, его английский безупречен.
Так мы и делаем.
– С водой что-то не то, – произносит Майк обвинительным тоном и смотрит на меня, как он делает всегда, если что-то выходит из строя.
– Понял, дружище. Видимо, с фильтром обратного осмоса снова что-то случилось. Позже проверю.
Фильтр обратного осмоса используется для очистки морской воды, дистилляции и удаления любых химических или биологических загрязнений, чтобы она стала пригодной для питья. Это отличная замена бутилированной воде… когда все работает как следует. Полевой центр заметно обветшал, и все постоянно выходит из строя. Его построили для пяти ученых много лет назад, но все пришло в упадок из-за нехватки финансирования, и если бы не бабуля, проект бы вообще закрылся. Терри, Дитрих и Майк – квалифицированные ученые-экологи, а я лишь скромный гик-технарь, так что все связанное с ремонтом – моя задача.
– Ты видела Пипа сегодня? – спрашивает Дитрих, откусывая кусок картошки.
Терри грустно качает головой.
– Нет, сегодня нет.
Пип – наш любимый пингвин-найденыш. Мы стараемся быть беспристрастными, но когда тебе довелось пожить с настоящим маленьким пингвиненком, сложно остаться равнодушным.
После обеда я замечаю, что Дитрих обеспокоено потирает бороду – он всегда так делает, когда его что-то тревожит.
– Терри, можно тебя на пару слов? – тихо спрашивает он.
– Конечно.
Они уходят в лабораторию. Мы с Майком тщательно скрываем друг от друга любопытство и идем на кухню сварить кофе.
– Сделай его покрепче, – говорит Майк и добавляет еще одну ложку. – Мне нужно взбодриться.
Майк страдает от бессонницы и ночами напролет слоняется по полевому центру, видимо, поэтому он всегда такой раздражительный.
– Как думаешь, что стряслось у Дитриха? – спрашиваю я.
Майк пожимает плечами и нетерпеливо барабанит пальцами по кофейнику.
– Надеюсь, он не дергает Терри по пустякам. Ей и без этого непросто.
Когда Терри и Дитрих возвращаются, ученый явно выглядит повеселевшим, Терри же хмурится и кусает нижнюю губу.
– Ладно, я пошла! –
Я машу ей кружкой.
– А как же кофе?
– Нет времени, у меня много дел, – отвечает она и выбегает на улицу так быстро, что мне с трудом удается расслышать конец фразы.
Я поворачиваюсь к Дитриху и Майку.
– Она что, бросила меня?
– Конечно, нет, – выпаливает Майк в ответ. – У тебя богатая бабушка, которая финансирует наш проект.
– Я… ну да, наверное.
Я быстро выпиваю кофе, гадая, смогу ли догнать Терри. Слова Майка засели у меня в голове, и я прокручиваю их снова и снова. Неужели Терри терпит меня только ради бабулиных денег? Да, Майк любит отпустить колкий комментарий, но я не могу отделаться от мысли, что в его словах есть доля правды.
4
Надеюсь, я не была слишком резкой с Патриком. Мне нужно немного побыть наедине со своими мыслями. Я выбегаю из полевого центра и устремляюсь к подъему, размахивая руками, жадно вдыхаю свежий воздух и пытаюсь успокоиться. Меня очень взволновал разговор с Дитрихом. Я не смогла отказать ему, но не представляю, как мы справимся со всем. Придется перекроить все расписание. Бедный Дитрих. Я знаю, что он никогда бы не попросил меня о таком, если бы не случилось что-то серьезное. Когда мы оказались в лаборатории, подальше от посторонних ушей, я заметила тревогу в его взгляде. Он тяжело опустился в кресло за микроскопом и серьезно произнес:
– Терри. Кое-что произошло.
Дитрих нервно дергал себя за усы. По его выражению лица я сразу поняла, что новости будут невеселые.
– Выкладывай, Дит.
– В следующем месяце моей жене предстоит операция. Ничего серьезного, но ей придется провести в больнице несколько дней, и какое-то время уйдет на восстановление. Как думаешь, могу я вернуться в Австрию, чтобы позаботиться о ней и детях? Тогда мне придется уехать через две недели.
У нас уже слишком много работы даже для нас четверых.
– Конечно, можешь, – уверяю я Дитриха. – Семья – это самое важное.
– Я бы вернулся, как только все устаканится, но я знаю, что тебе и так непросто. Уверена, что справишься?
Я начинаю утвердительно качать головой и ободряюще улыбаюсь.
– Конечно, справлюсь.
– Спасибо. Она будет так благодарна. Как и я.
Вообще здорово, что он спросил меня, а не просто поставил перед фактом. Ведь до прошлого года Дитрих был главным в нашем полевом центре, а потом передал полномочия мне, и сделал это как раз потому, что хотел больше времени проводить с семьей. Просто сейчас совсем не подходящий момент. Сейчас у пингвинов пик брачного сезона, и мы и так еле-еле справляемся с работой.