Пингвины зовут
Шрифт:
– Хорошо, что теперь у нас есть Патрик, – сказал Дитрих, приближаясь к тубусу микроскопа, чтобы рассмотреть серую массу (порция наполовину переваренного криля из желудка пингвина). Затем он отодвинулся от микроскопа и добавил:
– Он быстро всему научился, не так ли?
Мне пришлось согласиться.
Дитрих ухмыльнулся.
– Но не стоит забывать, что у него был отличный учитель.
Я смущенно откашлялась.
– Думаешь, он счастлив тут? – спросила я.
– Как он может не быть счастлив в окружении гор, айсбергов,
Было приятно услышать от Дитриха такие слова, но иногда я действительно переживаю за Патрика. Ему пришлось приспособиться к жизни здесь в такие короткие сроки, и эта жизнь кардинально отличается от всего, к чему он привык в Болтоне.
Мне стыдно, что я так быстро убежала и оставила его в растерянности. Но если мне удастся собрать сейчас больше информации о пингвинах, чем я планировала, когда уедет Дитрих, будет не так сложно. Дитриху придется самому рассказать остальным о своих планах. Уверена, Майк и Патрик сразу поймут, что нам всем придется работать вдвое больше после его отъезда.
Я так погрузилась в свои размышления, что совершенно не обращала внимание на происходящее вокруг меня. Оказывается, я уже добралась до вершины холма. Я рассматриваю испещренные снегом горные хребты вдалеке. Если прикрыть глаза, можно увидеть в снежных узорах черты лица, жутковатое зрелище, созданное естественным природным рельефом. Прямо надо мной высоко в небе кружат три чайки, темные фигуры на фоне белоснежных облаков. Что-то в моей голове не дает мне покоя, но я не до конца понимаю, что именно. Пытаюсь сосредоточиться на этом. Дело в Патрике. Он постоянно шутит и пытается казаться веселым, но иногда, когда ему кажется, что я не вижу, в его глазах можно уловить потерянность. Я чувствую, что внутри ему очень грустно. У Патрика есть нерешенные вопросы с семьей. Помню, как буквально на днях мы разговаривали, и я жаловалась ему на своих родителей.
– Им кажется, что я совсем спятила, раз живу здесь, – проворчала я. – Они бы предпочли, чтобы я обосновалась в Хартфордшире и нашла достойную работу, взяла ипотеку и завела накопительный счет в банке. Но мне всего двадцать шесть, и мне еще рано «оседать». Они совершенно меня не понимают.
– У тебя хотя бы есть родители, – мрачно ответил он.
Я поняла, какой бестактной я была, и попыталась подбодрить его и найти какие-то плюсы.
– Зато у тебя потрясающая бабушка, – сказала я. – Такую еще поискать.
Затем, по глупости, я решила показать ему, что моя жизнь ничем не лучше, чем его, и добавила:
– Моя бабушка состарилась в пятьдесят пять лет, совсем перестала выходить из дома к шестидесяти и умерла два года спустя.
– Да, бабуля Ви и правда крутая, – признал он. – Но родители – это очень важно.
Мы сменили тему, но меня не покидало ощущение, что он что-то скрывает, некую темную силу, которая кипит внутри него и отчаянно пытается вырваться наружу.
5
Когда
– Миссис Маккриди, мы можем поговорить с вами наедине? – жужжит она мне на ухо.
– А как же Дейзи?
– Она увлечена просмотром «Покемонов», это отвлечет ее ненадолго.
– Очень хорошо. Но тогда мне потребуется чашка чая.
– Конечно. Кто бы сомневался, – бормочет Эйлин себе под нос.
Она снова исчезает за кухонной дверью, а я в это время бреду в уютную гостиную, гадая, что же могло произойти. Вскоре Эйлин присоединяется ко мне с чашкой чая в руках.
– Что случилось, Эйлин?
– Вам пришло электронное письмо. Оно от, – она понижает голос, – Роберта Сэддлбоу.
– А, от моего старого друга, сэра Роберта, – громко отвечаю я. Признаюсь, я горжусь этой дружбой.
– И еще одно письмо с острова Медальон. От вашего внука, Патрика…
– Я прекрасно помню имя своего внука, Эйлин, спасибо.
– Я их распечатала для вас. Вот они.
Эйлин протягивает мне два листа бумаги, и я тут же их выхватываю. Я оглядываю полку камина, комод и журнальный столик, но все тщетно. Моих очков нигде не видно. Они постоянно куда-то пропадают, и это чрезвычайно утомляет. Очень хотелось бы, чтобы люди перестали трогать мои вещи.
– Миссис Маккриди, извините. Я не смогла удержаться и прочла их, – признается Эйлин.
Это совершенно нормально, я прекрасно знаю, что она читает каждое письмо, отправленное мне по электронной почте. Просто не может устоять.
– Хотите, я прочитаю их вам вслух? – спрашивает она, очевидно сгорая от нетерпения сделать это.
– Ну, давай.
– Возможно, вам стоит присесть, миссис Маккриди.
Я опускаюсь в кресло королевы Анны, ее слова меня встревожили. Я замечаю, что Эйлин крайне взбудоражена, потому что, когда она забирает обратно письма, ее руки дрожат.
– Тогда я начну с письма сэра Роберта, да?
– Как пожелаешь, Эйлин.
– «Моя дорогая Вероника», – начинает она. От этих слов у меня тут же поднимается настроение. Уже много лет никто не писал мне такое в письмах. Представить себе, я ведь познакомилась с сэром Робертом всего несколько недель назад! – «Надеюсь, вы не будете против, что я прошу вас о таком странном одолжении в письме. Я хотел изложить суть дела письменно, и чтобы информация дошла до вас как можно скорее. Перейду сразу к сути. Во время нашего знакомства на Рождество я упоминал, что вскоре отправлюсь в Австралию и на Фолклендские острова, чтобы снимать там новый сезон документальной передачи о морских птицах».