Pink Floyd. Кирпич к кирпичу
Шрифт:
Затем возник вопрос, что делать с совершенно одинаковым вторым куплетом. И, будучи парнем, который сделал альбом Элиса Купера «School's Out», я подумал: эта песня на пластинке, она все же о детях. Поэтому, пока мы находились в Америке, я отправил Ника Гриффитса в школу рядом с флойдовской студией в Истлинге. Я сказал ему: «Сделай мне 24 дорожки с детьми, поющими эту песню, я хочу кокни, я хочу самое лучшее, запиши мне их», и я вставил детей в эту песню. Я позвал Роджера в студию, и, когда дети запели второй куплет, на его лице появилась улыбка. Он понял, что это будет сильная песня.
УОТЕРС: Это было великолепно — именно
ГИЛМОР: И, в конце концов, не важно, что она не звучит по-флойдовски.
Атмосфера в различных студиях колебалась от напряженной до откровенно враждебной. В период увольнения Райта она стала совсем плохой.
ЭЗРИН: Отношения между участниками группы были натянутыми. Во Франции они стали очень отвратительными, начался пассивный конфликт в английском стиле.
МЕЙСОН: Бобу, видимо, это казалось войной, поскольку он действительно находился под огнем. Он остановился внизу, в Ницце, а мы все жили в горах. Он уехал в город, когда закончил работу, и, полагаю, хорошо там покутил, после чего был удивлен, когда на следующее утро его послали на хер.
ЭЗРИН: Для нас с Роджером это было особенно трудное время. В тот период я несколько вышел из себя и очень боялся конфликта, поэтому я искал любой предлог, чтобы на следующее утро приехать поздно. Я предпочитал отсутствовать, пока там был Роджер.
УОТЕРС: Конечно, напряженность ощущалась, но у меня было хорошее настроение, когда я утром проснулся и влез в автомобиль, хотелось вернуться в студию. Безусловно, у нас были проблемы с Риком — он вроде бы и был там, но на самом деле его там не было.
ГИЛМОР: Больше всего споров было из-за творческих разногласий. Это не была тотальная война, хотя присутствовали плохие вибрации — конечно, в адрес Рика, потому что он, видимо, не выполнял свою часть работы.
РАЙТ: Я хотел работать, однако с Роджером это было затруднительно. Думаю, он уже обдумывал, как избавиться от меня.
ЭЗРИН: Я наблюдал, как это происходит, и чувствовал себя довольно скверно. Я понимал, что на Рика оказывается столь большое давление, что ему было по существу невозможно оправдать ожидания. Ему помогали сломаться. Не думаю, что в этих условиях кто-нибудь смог бы выдержать.
УОТЕРС: Почему я уволил Рика? Потому что он не был готов сотрудничать со мной в работе над альбомом. (Утомленно.) На самом деле причиной стал «The Wall», это был первый альбом, на котором мы не стали делить продюсерские между всеми участниками группы. В начале работы, когда я сказал, что собираюсь пригласить Боба Эзрина и заплатить ему, я сказал: «Я буду продюсировать альбом, как и Дэйв, поэтому мы с ним получим продюсерские, но ты, Ник, на самом деле никогда не занимался продюсированием и ты, Рик, тоже. Поэтому вы не получите продюсерских». Ник ответил «справедливо», однако Рик сказал: «Нет, я продюсирую альбом так же, как и вы». Поэтому мы договорились начать работу над альбомом, а там посмотрим. Но кто будет арбитром? Мы все согласились, что им будет Эзрин.
Рик засел в студии. Он приходил точно вовремя, что было очень необычно, и оставался до самого конца каждый вечер. Однажды Эзрин сказал мне (он был слегка раздражен этой сидящей на яйцах высокопоставленной особой, изредка говорящей: «Мне это не нравится»): «Почему Рик опять здесь?» Я ответил: «Неужели ты
Что касается конца, если тебе это интересно, то мы договорились выпустить альбом в начале октября и в августе сделали перерыв, чтобы разъехаться в отпуска. Я уселся с грудой черновиков и листом бумаги, выписал все песни и то, что нам еще нужно с ними сделать, составил график работы, и мне стало ясно, что мы не сможем выполнить его за оставшееся время. Поэтому я позвонил Эзрину: «Ты готов на неделю раньше начать работать с Риком над клавишными партиями в Лос-Анджелесе?» В конечном счете он ответил: «Хорошо. Спасибо, удружил». Ему не очень хотелось записывать клавишные треки с Риком. Я сказал: «Послушай, ты можешь взять другого клавишника в случае, если Рик не справится с материалом, но если вы запишете все эти клавишные партии до того, как подключатся остальные парни, то мы почти сможем выполнить график».
Пару дней спустя мне позвонил О'Рурк. Я спросил его: «Ты поговорил с Риком?» — О'Рурк ответил: «Да. Он сказал: «Передай Роджеру — пошел он на хер». Вот так вот. Я делал всю работу, а Рик месяцами не делал ничего, и за это мне говорят «пошел на хер». Я переговорил с Дэйвом и Ником, сказал им: «Я не могу работать с этим парнем, с ним невозможно работать», и они оба ответили: «Да, так и есть».
Как бы там ни было, они со мной согласились. Чтобы не усугублять ситуацию, я сделал предложение, которое О'Рурк передал Рику: либо мы постоянно будем воевать, либо ты заканчиваешь работу над альбомом, получаешь полную долю, но по окончании работы тихо уходишь из группы. Рик согласился. Поэтому предположение, что плохой Роджер вдруг безо всякой причины по собственной инициативе выгнал Рика, — это нонсенс.
ГИЛМОР (вздыхает): Я к этому не имел отношения. Мы с Риком пошли обедать после того, как Роджер предложил ему эти условия, и я сказал, что, если Рик хочет остаться в группе, я его поддержу. Я сказал ему, что он не внес ценного вклада в альбом и что я лично не слишком доволен им — огромное количество клавишных партий было сыграно мной, Роджером, Бобом Эзрином, Майклом Каменом, Фредди Мэнделом, — однако его место в группе для меня вещь неприкосновенная. Моя точка зрения, тогда и сейчас, такова, что если кому-то в группе не нравится происходящее, то у него есть право уйти самому. Я не согласен с тем, что он имеет право выгонять других.
УОТЕРС: У нас была встреча с Дэйвом в моем доме на юге Франции, и Дэйв сказал мне: «Давай избавимся от Ника тоже». Держу пари, он этого не помнит. «Насколько трудно это сделать?» Я ответил: «Дэйв, Ник мой друг. Поосторожней со словами!»
МЕЙСОН: На самом деле существовала большая вероятность того, что я буду следующим. А затем настала бы очередь Дэйва. Любопытно поговорить об этом сегодня. Я думаю, Роджеру все больше и больше казалось, что это его альбом, и он хотел тотального контроля. Мы с Роджером стали друзьями, еще будучи студентами, когда группы даже не существовало, поэтому, я полагаю, с этой точки зрения мое положение в группе было прочнее, чем у Рика.