Pink Floyd. Закат дольше дня
Шрифт:
(Воспоминания О'Листа: «Флойдам нравился мой стиль игры в The Nice. По звучанию я был к ним ближе всего, поэтому они подошли и пригласили меня сыграть. Они сказали, что нужно надеть большую мягкую черную шляпу Сида. Мы с ним были примерно одной комплекции, и волосы были одинаковой длины, так что имидж совпал. И мы оба играли на одинаковых сливочно-белых «Fender Telecaster», – я и в этом смысле вписался. В результате, когда Сид всё-таки вернулся той ночью и узнал, что играл я, то, думаю, до него дошло, что незаменимых нет, и он сделал над собой усилие, чтобы исправиться. Но и я всегда был доступен как резерв. Это был переломный момент. Играя со мной, флойды знали, что могли бы расширять поиски своего звука. Если бы он не возвратился той ночью, так оно
18 ноября 67 года увидел свет третий сингл группы «APPLES AND ORANGES» / «PAINT BOX» (продюсирование обеих песен: Норман Смит, инженеры: Кен Скотт и Джефф Джарретт). Автор титульного трека – Сид, дополнительного – Рик. Запись и микширование проходили в октябре и ноябре в «EMI». Изначально композиции выпустили только в моно, хотя про запас подготовили и стереомиксы.
В песне Сид с наивной прямолинейностью пересказывает случай спонтанной слежки за понравившейся ему девушкой. Примечательным моментом здесь можно считать строчку «She's on the run» («Она убегает»), три последних слова из которой Уотерс в будущем не раз использует как лирическое отражение паранойи. Кроме того, «яблоки и апельсины» – идиома, указывающая на полярность. Как, например, масло и вода.
В куплетах лидирует вокал Барретта, однако в рефрене, среди многоголосия, более других прослушивается голос Райта. Скорее всего, он же исполняет фальцетную партию в интермеццо.
Технически «Apples and Oranges» звучит излишне анархично: создаётся впечатление, что участников записи особо не заботили настройка аппаратуры и достойная артикуляция.
Композиция не исполнялась на концертах.
Чёрно-белый ролик был снят уже без Барретта, но с Гилмором бельгийским каналом RTBF в феврале 68 года в Брюсселе, на складе фруктов, с имитацией живого исполнения под оригинальную фонограмму.
«Paint Box», намекающая на определённые подвижки внутри команды как авторством Рика, помноженным на его ведущий вокал, так и общей «трезвостью» звучания, получилась гораздо более отточенной и амбициозной, даром что сторона B. На бэкграунде – рваный ритм, звон гитары, напористый бас, сухие дроби ударных и бэк-вокал Смита. Часть слов в припеве звучит в соответствующей звуковой обработке, словно из совершенно пустой комнаты.
Текст песни был написан в запале, после одного из концертов за периметром Лондона, когда во время исполнения грандиозной «Interstellar Overdrive» группу освистали и закидали стеклотарой. Без характерной для Ричарда недосказанности здесь не обошлось, однако отдельные строки весьма конкретны и бескомпромиссны: «Sitting in a club with so many fools / Playing to rules / Trying to impress / But feeling rather empty» («Сидя в клубе в окружении толпы глупцов / Играли по правилам / Старались угодить / Но чувствовали внутреннюю пустоту»). Или: «They all turn up with their friends / Playing the game / But in the scene I should have been / Far away» («Все приходят в окружении друзей / Играют в игру / Но лучше бы я держался / Подальше от этой тусовки»).
Существует два чёрно-белых клипа к данной композиции, никогда не исполнявшейся на концертах:
Первый был снят во второй половине февраля 68 года телеканалом RTBF в брюссельском парке Лакен уже без участия Сида. Снимали на мосту, фигурирующем в клипах этого же канала к «Scarecrow» и «See Emily Play». Дэвид здесь «играет» на ритм-гитаре, экстремально стоя на одном из элементов моста. На дальнем плане вновь можно разглядеть Атомиум, который на фоне дымки выглядит довольно загадочно и даже немного зловеще.
Второй клип сняло Французское телевидение 21 февраля 68 года в Париже для шоу «Discorama». Состав без Барретта показан в процессе исполнения песни в студии, а картинка c крупными планами поющего Райта сливается воедино с образами «жидких» слайдов.
К концу года ядрёный коктейль из ЛСД, потери интереса к группе и усталости окончательно расшатал основного автора группы: ещё недавно притягательный и приятный в общении парень был уже совсем «не тот». Самой острой проблемой оставалась упомянутая выше непредсказуемость Сида, в том числе и в ходе выступлений: если одну песню он отрабатывал на маниакально отточенном уровне, то уже следующая вполне могла свалиться на плечи остальных.
Впервые попытка включить в генезис команды Дэвида Джона Гилмора произошла 6 декабря 67 года в Лондоне, во время выступления в Королевском художественном колледже. Заприметив Дэйва среди публики, Ник в перерыве подошёл к нему и поделился идеей. К перспективе стать вторым гитаристом Pink Floyd Гилмор отнёсся с явным интересом, тем самым вдохновив группу окончательно определиться уже к Рождеству: 25 декабря последовал звонок с конкретным приглашением.
К тому моменту в Jokers Wild вошли Рик Уиллс (бас-гитара; будущий участник Frampton's Camel и Foreigner) и Уильям Уилсон (ударные; в дальнейшем – успешный сессионщик, игравший, в частности, в Quiver (команда Тима Ренвика), снова с Гилмором (в 77-78-м и в начале XXI века) и с Pink Floyd в турне «Pink Floyd – «The Wall»», а также в саундтреке к одноимённому фильму). В течение некоторого времени вместо ушедшего Тони Сэйнти в группе на басу играл Питер Гилмор – брат Дэвида. Почти одновременно с Питером состав покинули Клайв Уэлем, Джон Гордон и Дэвид Олтем. Следуя духу перемен, оставшееся трио принялось менять названия, начав с Flowers и остановившись на Bullit. Пожалуй, именно этот состав стал наиболее успешной формацией в самом раннем творчестве Гилмора. Конечно, маршрут их турне пролегал лишь по клубам континентальной Европы (в основном во Франции и Северной Испании) и они до сих пор «катались на каверах», но технический уровень команды вырос, а концепция выступлений обретала всё более осмысленные очертания.
Тем не менее, нацеленный на поиск, а потому готовый к крутым переменам Дэйв сразу же принял это переломное приглашение. Свою роль здесь сыграла и более высокая популярность Pink Floyd (хотя технически буллиты были покрепче), и тот факт, что Гилмор, как гитарист и вокалист, не терял статус фронтмена.
Появление в составе пятого участника не подразумевало обязательного исключения Барретта. В первую очередь Гилмор, как друг Сида, должен был страховать его на концертах и помогать в студийной работе. Надежда на разрыв с «кислотой» всё ещё сохранялась. В том числе и благодаря Ричарду, уже не один месяц вынужденному проявлять себя в роли мягкого арбитра между Сидом – с одной стороны и Ником и Роджером – с другой. Да и Дэйву мало улыбалась мысль, что он может стать одной из причин изгнания своего друга из коллектива.
Но вышло так, как вышло. Как только в состав влился оптимистичный и уравновешенный Гилмор, пропасть между Барреттом и остальными стала неумолимо расти. (Первая репетиция в составе квинтета прошла в начальной школе «Kensal Rise» (Лондон) 8 января 68 года.) Рвущихся к стабильности и успеху музыкантов не могло не подкупать гитарное мастерство Дэвида, его чувство мелодии и положительный подход к жизни: он не помышлял об опасных экспериментах с психикой и даже почти не курил. (К слову, один из важнейших пунктов столкновения «творческих интересов» Уотерса и Барретта состоял в том, что последний, вместо того, чтобы покупать сигареты, предпочитал «стрелять» их у басиста.)
Пять выступлений, прошедших в Англии в самом начале 68-го, группа отработала впятером. Сид при этом скорее мешал, нежели был равноценной частью команды, и нервотрёпка лишь нарастала. Неудивительно, что Уотерс вновь вернулся к идее решительных перемен. Даже Райт, души не чаявший в Барретте, осознал неизбежность выбора: либо расцвет Pink Floyd без Сида, либо неразбериха и полный застой – с Сидом. Казалось уже, что и могучий авторский коэффициент их творческого лидера весит меньше возможности вздохнуть с облегчением. И лишь Кинг и Дженнер ничего не хотели слышать о таком сценарии. Для них предприятие Pink Floyd без Барретта просто теряло смысл.