Пионеры Вселенной
Шрифт:
Цандеру еще в студенческие годы довелось увидеть русскую столицу. Тогда он был молод, беспечен и мог гулять, любуясь городом, сколько угодно.
Теперь, облаченный в коричневое кожаное пальто, он озабоченно шагал в группе также одетых в кожаное людей, и ему некогда было любоваться красотами города.
Войдя под главную арку Адмиралтейства, москвичи повернули направо и поднялись на второй этаж. Здесь, занимая двенадцать просторных комнат, располагалось конструкторское бюро Газодинамической лаборатории.
Ленинградцы, оповещенные телеграммой, уже ждали гостей.
Военный человек с аккуратной бородкой, замысловатую фамилию которого Цандер не расслышал, представив москвичей собравшимся, стал увлекательно рассказывать историю создания Газодинамической лаборатории.
Оказалось, что опытно-конструкторский отдел по разработке реактивных двигателей был создан в ГДЛ весной двадцать девятого года. Сама же Газодинамическая лаборатория была организована еще в двадцать первом году. Ее основателем был инженер-химик Тихомиров. А его ближайшим помощником – пиротехник-изобретатель Артемьев.
Одержимые идеей разработки ракетных снарядов на бездымном порохе, они семь лет занимались опытами по изготовлению боевых ракет. Целых семь лет! И только в 1928 году на Ржевском полигоне под Ленинградом им удалось произвести успешный запуск. Лаборатория Тихомирова в 1928 году была переименована в ГДЛ. Ее хозяином стал Реввоенсовет республики. Сразу же дело было поставлено солидно. В ГДЛ создали три отдела, В первом сосредоточились работы по ракетным снарядам на бездымном порохе; во втором начали разработку реактивных двигателей; в третьем стали готовиться к проектированию стартовых пороховых ракет для самолетов.
Одновременно велись большие исследовательские работы по определению и изысканию различного топлива для ракет. В ГДЛ, с первых же дней ее организации, были привлечены видные инженеры-артиллеристы, инженеры-химики, технологи, конструкторы. Пришли молодые специалисты, только окончившие институты. В распоряжении ГДЛ, помимо отличной химической лаборатории, находилась хорошо оборудованная механическая мастерская, испытательный полигон, конструкторское бюро и ряд других вспомогательных помещений. И уж, конечно, никто не работал даром, как в ГИРДе.
Москвичи, слушая неторопливый рассказ начальника, многозначительно поглядывали друг на друга: и верили и не верили.
– Теперь у нас большой, дружный коллектив, – заключил начальник. – Вы видите, дорогие гости, перед собой лишь сотрудников второго отдела ГДЛ. А на стене, перед вами, рисунки и чертежи разрабатываемых нами образцов электрического и жидкостного реактивных двигателей. Но полагаю, что вам будет интересней посмотреть их в работе.
– Да, безусловно! – сказал Королев.
На этом официальное знакомство закончилось, и начальник с замысловатой фамилией повел гостей по просторным светлым комнатам конструкторского бюро.
Потом все вернулись в кабинет. На зеленом столе для гостей были приготовлены альбомы с фотографиями образцов реактивных двигателей.
Пока гости рассматривали альбомы, начальник вызвал секретаря.
– Пропуска для товарищей готовы?
– Да, вот они, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо! Пригласите сюда инженера Петренко.
– Есть!
Секретарь вышел и скоро впустил в кабинет молодого, стройного человека с темным чубом и с ясными, пытливыми глазами.
– Вот, прошу познакомиться, товарищи, это конструктор Валентин Петренко – самый ревностный энтузиаст ракетного дела и наша надежда. Он вас проводит на испытательную станцию и покажет двигатели в работе. А меня прошу извинить – срочно вызывают в Смольный. Я приеду, как только освобожусь.
Гостей уже ждал небольшой военный автобус. Петренко, любезно пропустив их вперед, сел ближе к двери.
– Если желаете, товарищи, город посмотрим на обратном пути, а сейчас поедем самым кратким путем – нас уже ждут испытатели.
– Да, да, именно так.
Автобус помчался по набережной большой Невы. Справа промелькнул Зимний, на другом берегу в легкой дымке прорезался силуэт Петропавловской крепости.
– А далеко до испытательной станции? – спросил Королев.
– Нет, рядом.
Автобус промчался по мосту, откуда открылся чудесный вид на Ленинград. Но не успели гости полюбоваться, как поворотили налево и въехали в мрачные ворота Петропавловской крепости.
4
Пока ехали по городу, Цандер увлеченно смотрел в окно и был в приподнятом настроении. Но когда вышли на вымощенную булыжником, почти незаснеженную площадь у Петропавловского собора, ему вспомнилась горькая участь Кибальчича. Глядя на угрюмые, с белыми снежными карнизами крепостные стены, он ощущал холод в сердце, старался идти сзади, не принимая участия в разговоре.
Лишь когда вошли во двор Иоанновского равелина и Петренко объяснил, что это массивное, вросшее в землю здание занимает механическая мастерская и испытательная станция, Цандер немного оживился, сосредоточился.
В широкой комнате со сводчатыми потолками было что-то вроде музея. На стеллажах из толстых досок лежали и стояли образцы различных реактивных двигателей, фотографии которых москвичи видели в альбомах.
Легкий, стремительный Петренко подвел гостей к массивной тумбе у окна, на которой лежал небольшой, очень компактный двигатель весьма необычной формы. Если б его поставить на попа, он бы походил на широкую бутыль с утяжеленным основанием и с горлышком в виде раструба. В основание этой бутылки как бы была ввинчена небольшая подставка цилиндрической формы, ступеньками нисходящая на конус.
– Это наш экспериментальный, электрический! – указал Петренко. – Первый в мире реактивный двигатель электротермического типа, – с гордостью пояснил он, – образец тысяча девятьсот двадцать девятого – тридцатого года. Здесь, на испытательной станции, теоретически и экспериментально была доказана принципиальная работоспособность этого образца, использующего в качестве рабочего тела твердые и жидкие проводники, взрываемые электрическим током в камере с соплом.
– А это, – указал он на более крупные цилиндрические модели, – образцы жидкостных реактивных двигателей ОРМ (опытный реактивный мотор).