Пип-шоу
Шрифт:
— Я ничего не скрываю, — настаивал я, и она издала короткий смешок.
— Избавь меня от лжи, Майлз, — сказала она просто. — Я здесь, потому что волновалась за тебя. Я была уверена, что ты что-то задумал. Год назад ты довольно часто говорил о том, чтобы покончить с жизнью. Майлз, ты помнишь это?
Я отвернулся, не в силах выдержать давление ее взгляда.
— Можешь не отвечать, — мягко сказала Хелен, и я подошел к окну, засунув одну руку в карман, а другой прижавшись к холодному стеклу. Мне нужно было покурить, как никогда в жизни, хотя я не курил уже много лет. Но мои мысли все время возвращались
— Но, похоже, мне вовсе не стоило беспокоиться, — наконец задумчиво сказал доктор Хелен. — На самом деле, Майлз, ты выглядишь лучше, чем когда-либо.
Я поднял взгляд на ее глаза, и она нежно улыбнулась мне.
Притяжение между нами накалило обстановку в комнате, но я никогда бы не сделал шаг.
Ни сейчас, никогда-либо еще. Очевидной причиной была Бебе, но я скорее умру, чем признаюсь себе в этом.
— Как ее зовут? — тихо спросила доктор, нарушив напряженный момент, как будто разбила окно. — Ну же, Майлз. По крайней мере, скажи мне что-нибудь, чтобы я могла спокойно уйти отсюда.
— Она девушка, — сказал я. — Просто… девушка.
— Просто девушка? — надавила она.
— Нет, — рявкнул я в ответ. — Она… я не знаю. Она — это все. Она — все, о чем я могу думать. Единственное, о чем я думаю. Беспокоюсь, что становлюсь зависимым, знаешь, как от сигарет.
Я не упомянул о своем желании покурить, но, похоже, она знала. На самом деле, казалось, что она знает все. И вдруг мы снова стали пациентом и терапевтом, когда она встала с дивана и взяла пальто и перчатки.
— Я рада, что с тобой все в порядке, Майлз, — сказала она просто. — Признаюсь, я пришла сюда, потому что волновалась не только профессионально.
Мое сердце сжалось от боли, когда она продолжила.
— У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, — ее голос был мягким, но я не мог даже взглянуть на нее. — Я знаю, что ты не хочешь и не нуждаешься в них, Майлз. Но ты не одинок. Помни об этом.
В любое другое время я бы разорвал ее одежду в клочья, душил бы ее, пока трахал до беспамятства. Но не в этот раз.
Она лишь мимолетно сжала мое запястье, а потом исчезла в облаке духов «Шанель» и дорогих туфель, стучащих по моему деревянному полу. Дверь закрылась за ней.
Я вдруг почувствовал себя перегретым, перегруженным и перенапряженным.
Рванул на себе одежду. Футболка оказалась на полу, брюки последовали моему примеру, и мое тело оказалось обнаженным. Уставился на свое отражение в окне, желая, чтобы Бебе была там со мной. Я не хотел доктора Хелен. Не хотел никого, кого встречал. Я хотел ее, и только ее, и теперь знал, что не остановлюсь, пока не почувствую ее вкус.
Отбеливатель. Мне нужен был антисептик.
Интенсивное чувство ненависти к себе, смешанное с переполняющими эмоциями, захватило мое тело. Я схватил нетронутую белую бутылку из своего тайника в кладовке, а также пачку раковых палочек и помчался в ванную. Моя великолепная, сделанная на заказ ванна, ждала меня, предлагая комфорт, который могла принести только она. Я вылил в ее недра слишком много антисептика, наливая и наливая, даже когда знал, что это слишком много.
Потом я остановился и
Мои пальцы дрожали, когда я поворачивал слив и наблюдал, как большая часть антисептика вытекает. Я оставил только немного.
Залез в ледяную ванну, антисептик обжигал, покалывал, зудел. В правой дрожащей руке я держал пачку грехов. Пальцы задрожали сильнее, когда я зажег одну, запрокинул голову назад и уставился в потолок над собой, впуская дым в свое тело.
В голове проплывали мысли о ней, сексуальной, милой маленькой Бебе, которой я никогда не насыщусь. Гребаное дерьмо, она путалась у меня в голове. Я никогда не был таким, и тем более из-за девушки, которая, как предполагалось, ничего не значила. Но я продолжал вспоминать самые основные детали. Как пахли ее простыни. Как ее лифчик прижимается к моему носу. Ее волосы, рассыпавшиеся веером по шелковым подушкам.
Я отмокал в ванне, казалось, часами, пока не стало так холодно, что зубы стучали, несмотря на жжение в плоти. Наконец, я вылез и вытер свою поврежденную кожу.
Теперь я чувствовал себя лучше. Еще не расслабился, но, по крайней мере, немного лучше контролировала себя, чем, когда нашел доктора Хелен в своей гостиной.
Обернув полотенце вокруг талии, я прошел в гостиную, где в темноте мигал мой телефон.
Взяв его в руки, я выпучил глаза. У меня было семнадцать сообщений, все с одного номера, который очень хорошо знал.
Я перешел к фотографиям, пялясь и пялясь, а потом пялился еще, черт возьми.
Они начали приходить три часа назад, вероятно, примерно в то время, когда я рыскал в квартире Бебе.
И, бл*дь, какие же они были горячие. Такие, бл*дь, горячие.
Я не сразу узнал другую девушку. Мои глаза были сосредоточены на Бебе, ее сексуальном маленьком теле в этом греховном платье, ее глазах, так отчаянно смотрящих в камеру. Она действительно хотела меня, но я знал, что это только потому, что она еще не узнала ужасную правду, которая скрывалась за моей внешностью.
И тут меня осенило. Другой девушкой была Лана, моя недавняя победа. Она была все такой же красивой и милой, но немного менее растрепанной, чем тогда, когда я забрызгал ее лицо спермой. И теперь она, бл*дь, работала вместе с Бебе, чтобы доставить мне удовольствие.
Никогда еще я так не ненавидел свою агорафобию. Каждая клеточка моего тела требовала, чтобы я пошел прямо туда, поставил Бебе на колени перед всеми ее дерьмовыми друзьями и отшлепал эту маленькую тугую попку, пока они все смотрят. Боже, я хотел этого. Желал, чтобы она навсегда запомнила, что получают плохие девочки, когда плохо себя ведут.
Вместо этого я остался с торчащим полотенцем и думал, почему я не был достаточно охуенным мужчиной, чтобы просто преодолеть свой чертов иррациональный страх. Но я не мог пошевелиться, не мог сделать ни шагу к входной двери. Я был приклеен к месту, был обречен. Я никогда не смогу заполучить такую девушку, как Бебе.
Девушку, которой нужны друзья, вечеринки, люди. Девушку, которая жила ради острых ощущений.
Кто я такой, чтобы даже пытаться удовлетворить ее? Я был куском дерьма, который использовал девушек с проблемами папочки, чтобы решить свои собственные проблемы. Я не был достоин. Никогда, бл*дь, не заслужил бы ее.