Пипец Котенку! 4
Шрифт:
Тарасу больше некуда отступать. Он упирается спиной в стену и затравленно оглядывается по сторонам.
— Оружие ищешь? — усмехаюсь я. — Могу молоток вернуть. Я с тобой и без него справлюсь.
— Пошёл на **й, Котов! Ссыкло поганое!
— Я ссыкло? Это же ты сейчас от меня убегал.
— Да, ты! — вопит Овчуков, сжимая кулаки. — Потому что без магии своей ни хрена не можешь! А давай как раньше, на кулачках? Чо, слабо? Ссышь, да?!
— Приди в себя, креветка. Я и без магии бил тебе морду. Забыл, что ли?
— Так и знал,
— Ох, ну ладно. Если ты так хочешь.
Отбрасываю молоток, снимаю духовный доспех и иду вперёд. Разминка не помешает.
Бой не занимает много времени. Тарас молодец, научился парочке подлых приёмов на каторге. Ухитряется нанести мне удар пальцами по глазам, пинает в пах, а потом даже почти успешно проводит подсечку.
Всё это приводит к тому, что я бросаю его через бедро и вбиваю кулаки в рыло до тех, пока опарыш не теряет сознание. Ну а потом взваливаю бесчувственное тело на плечо и несу обратно в пассажирский вагон.
Люди в плацкарте не сказать чтобы удивлены такому нашему появлению. Можно было догадаться, чем всё закончится, когда они наблюдали за погоней.
— Полицию вызовите, — прошу я, скидывая Тараса на пол. Знаю, что в поезде всегда едет пара полицейских.
— Вызвали уже, — бормочет кто-то. — Сейчас придут.
Я сдаю Овчукова стражам закона, не забыв упомянуть, что это беглый каторжник. Который, к тому же, напал на дворянина, то есть на меня.
— Как его накажут? — спрашиваю я.
— За побег с каторги наказание одно, — пожимает плечами полицейский, застёгивая наручники на запястьях Тараса.
— Казнь?
— Она самая. Вместе с тем, что на вас напал, точно не отвертится.
Что ж, печальный конец. Но, как я и сказал, моей вины здесь нет. Тарас получит то, чего добивался.
Дальнейшее путешествие проходит без проблем. Через четверо суток мы подъезжаем к Москве, и я вдруг ловлю себя на том, что очень взволнован.
Дело не только в том, что мне предстоит встреча с императором. Чутьё пищит не умолкая. Опасность будто бы витает в воздухе.
И скоро я в очередной раз убеждаюсь, что чуйка не обманывает.
Выхожу из купе, намереваясь в последний раз посетить здешнюю уборную. Путь мне преграждает мужчина, который всю дорогу ехал в соседнем купе. Крупный дядька в чёрном пальто и с густыми усами.
— Господин Котов, не так ли?
— Да. А вы?
— Моё имя не важно.
Мужчина достаёт из кармана бронзовую бляшку и буквально тычет ею мне в лицо. На бляшке написано «Императорская Служба Безопасности».
— Именем его императорского величества вы арестованы, господин Котов. Прошу не оказывать сопротивления. На перроне нас встретят, и мы поедем на допрос.
— Арестован, значит? — хмыкаю я. — Разве вы имеете право арестовать дворянина?
— По приказу его императорского величества — имеем.
— Что происходит? —
— Ваш господин арестован, — спокойно объясняет агент ИСБ.
— Вы не имеете…
Усатый тяжело вздыхает, достаёт из кармана какую-то бумагу и протягивает Василию.
— Ознакомьтесь. Приказ Петра Алексеевича Кречета, подписанный им лично.
— Подождите, — Грозин не спешит читать документ. — Но его императорское величество и представители Дворянской палаты вызвали моего господина в Москву, чтобы…
— Вас ввели в заблуждение, — говорит агент. — Это была операция ИСБ. Ярослав Котов должен предстать перед верховным дворянским судом. Учитывая его славу, было принято решение не пытаться арестовать подозреваемого на Алтае и заманить в Москву иным способом.
— Говоришь так, будто отчёт пишешь, — хмыкаю я.
— Профессиональная деформация, — пожимает плечами усатый.
Грозин пробегается глазами по бумаге и спрашивает:
— А обвинение? В чём вообще причина ареста?
— Расскажут на допросе.
— Да расслабься, Василий, — машу рукой я. — Ребята старались, заманивали меня в Москву. Надо уважить. Надеюсь, в наручники вы меня не закуёте?
— Никак нет, — отвечает агент. — Вы же всё-таки дворянин. Благодарен за решение сотрудничать.
— Всегда пожалуйста. Ну, пойду схожу в туалет, а потом попрощаюсь с жёнами. Убегать не собираюсь, если что, можете за мной не следить.
Протискиваюсь мимо агента и делаю всё то, что только что озвучил. Мои девчонки, конечно, начинают дико переживать. Света так и вовсе бросается в слёзы. Но я держусь молодцом — улыбаюсь, утешаю, всем видом показывая уверенность в том, что всё будет хорошо.
Хотя на самом деле мне так не кажется. Личный приказ императора меня арестовать, да ещё таким хитрым способом — это не фигня какая-то. Какие бы претензии мне ни предъявят, они наверняка серьёзные.
На перроне, как и обещано, нас ждут другие агенты. Меня усаживают в большой чёрный автомобиль и везут в управление. Грозину позволяют присутствовать на допросе, но подвозить не собираются. Мол, места в машине нет.
Василию приходится взять такси и ехать следом. Девушки и Добрыня отправляются в гостиницу. Хотели тоже поехать с нами, но я запретил. Что толку, если мои красавицы будут топтаться на крыльце управления службы? Внутрь их точно не пустят.
Допрос происходит в маленьком кабинете. Я сижу за столом, напротив меня — следователь, который чем-то напоминает маньяка-садиста. Зализанные назад волосы, бесстрастный взгляд и лицо, лишённое всякой мимики.
— Я прошу озвучить обвинения, которые служба вменяет князю Котову! — требует Василий.
— Князю, говорите, — сухо бормочет следователь, глядя сквозь меня. — У государства возникли сомнения в том, что господин Котов по праву получил титул князя. Собственно, в этом состоит главное обвинение.