Пиппи Длинныйчулок на острове Куррекурредутов
Шрифт:
В доме семьи Сёттергрен гостеприимно горел свет, а через окно можно было увидеть маму и папу Томми и Анники, сидевших за обеденным столом.
— Там — мама и папа! — сказал Томми, и у него был очень довольный голос, когда он произносил эти слова.
Но на Вилле Вверхтормашками, доверху засыпанной снегом, было совершенно темно.
Анника пришла в отчаяние при одной лишь мысли о том, что Пиппи войдет туда одна.
— Милая Пиппи, ты не могла бы переночевать у нас первую ночь? — спросила она.
— Не-а, — ответила Пиппи, барахтаясь в снегу перед
И она двинулась дальше через глубокие снежные сугробы, доходившие ей до пояса. Лошадь семенила сзади.
— Да, но ты только подумай, как тебе будет холодно в доме, — уговаривал девочку Томми. — Там ведь так давно не топили!
— Пустяки, — сказала Пиппи. — Лишь бы сердце было теплым и тикало нормально, тогда не замерзнешь.
Пиппи Длинныйчулок не желает стать взрослой
О, как мама и папа Томми и Анники обнимали своих детей, и как целовали, а потом накрыли стол и накормили их чудесным ужином, а потом еще подоткнули им одеяла, когда дети улеглись в свои кроватки. Потом родители долго-предолго сидели на краю кроваток и слушали рассказы детей о всех чудесах, которые им довелось пережить на острове Куррекурредут. Они все так радовались! И только одно омрачало их радость — мысль о Рождестве. Томми и Анника не хотели говорить маме, как они огорчены тем, что остались без рождественской елки и без рождественских подарков; но так оно и было. Дома им все казалось таким непривычным, как это бывает всегда, когда возвращаешься из долгого путешествия. И до чего было бы здорово, если бы они вернулись домой в сочельник!
У Томми и Анники также немножко болела душа, когда они думали о Пиппи. Теперь она, ясное дело, лежит там на Вилле Вверхтормашками ногами на подушке, и никого нет рядом с ней сейчас, и никто не подтыкает ей одеяло. И они решили пойти к ней завтра с самого утра.
Но назавтра мама не захотела их отпускать, ведь она так давно их не видела! И вообще, к ним на обед должна была прийти бабушка, поздравить внуков со счастливым возвращением домой. Томми и Анника беспокоились: что там Пиппи делает целый день одна? Когда вечером начало темнеть, они наконец не выдержали.
— Милая мама, мы должны пойти поздороваться с Пиппи, — сказал Томми.
— Ну, бегите! Но не оставайтесь там слишком поздно.
Когда они подошли к садовой калитке Виллы Вверхтормашками, то остановились как вкопанные и только смотрели во все глаза. Все выглядело почти как на рождественской открытке. Вилла так мягко утопала в снегу, а окна были весело освещены! На веранде горел факел, отбрасывая свет далеко-далеко на белый снежный покров перед домом. Дорожка, ведущая к веранде, была основательно расчищена, так что Томми и Аннике не пришлось барахтаться в сугробах.
Как раз когда они отряхивали с себя снег на веранде, открылась дверь и на пороге появилась Пиппи.
— Счастливого Рождества в моей лачуге! — сказала она.
Затем провела их на кухню. А там, они не поверили своим глазам, стояла рождественская елка! Свечи были зажжены, и горело семнадцать светильников в виде домовых, да так, что только треск стоял и вокруг распространялся уютный запах. Стол был накрыт, и на нем стояли рождественская каша, и окорок, и колбаса, и другие всевозможные рождественские яства. Да, даже пряники — в виде домовых! В очаге пылал огонь, а возле дровяного ларя стояла лошадь и бодро била копытом. Господин Нильссон прыгал взад и вперед по елке между светящимися домовыми.
— Хорошо бы его нарядить рождественским ангелом, — сказала Пиппи, — да вряд ли он станет сидеть тихо и спокойно.
Томми и Анника молча стояли посреди кухни, совершенно ошеломленные.
— Ах, Пиппи, — выговорила наконец Анника, — до чего ж замечательно! Как ты успела все это сделать?
— У меня все в руках спорится, — ответила Пиппи.
Томми и Анника внезапно почувствовали, что ужасно рады и счастливы.
— До чего здорово, что мы снова дома, на Вилле Вверхтормашками, — сказал Томми.
Они уселись вокруг стола и получили огромные порции окорока, и рисовой каши, и колбасы, и пряников. Ели и думали, что это еще вкуснее бананов и плодов хлебного дерева.
— Да, но, Пиппи, сейчас вовсе не Рождество, — сказал Томми.
— Нет, Рождество! Календарь Виллы Вверхтормашками немножко запаздывает. Надо будет отнести его к календарщику и починить.
— Вот здорово! — воскликнула Анника. — Значит, у нас все-таки Рождество! Хотя и без рождественских подарков.
— Ой, хорошо, что ты произнесла это слово, — сказала Пиппи. — Я спрятала ваши подарки. Вам самим придется их искать.
Лица Томми и Анники вспыхнули от восторга, и они кинулись искать свои подарки. В дровяном ларе Томми нашел большой пакет, на котором было написано: «ТОММИ». В пакете лежал красивый ящичек с красками. Анника нашла под столом пакет, на котором было написано ее имя, а внутри был красивый красный зонтик.
— Я смогу взять его с собой на остров Куррекурредут, когда мы в следующий раз поплывем туда, — обрадовалась Анника.
На самом верху под колпаком очага висело два пакета. В одном был игрушечный джип для Томми, а во втором — кукольный сервиз для Анники. На хвосте у лошади висел маленький-премаленький пакетик, и там лежали часы, предназначенные для детской Томми и Анники.
Когда они отыскали все свои рождественские подарки, то в порыве благодарности крепко обняли Пиппи. Подойдя к кухонному окну, она посмотрела на снег, покрывавший весь сад.
— Завтра построим большой снежный дом, — сказала она. — И зажжем свечи, которые будут гореть в нем по вечерам.
— О да, давайте! — воскликнула Анника, все более и более довольная тем, что вернулась домой.
— Я думаю, нам надо соорудить лыжную горку: сверху, прямо с крыши — и вниз, в сугробы, — сказала Пиппи. — Я собираюсь научить лошадь кататься на лыжах. Только никак не могу придумать, сколько лыж ей надо — четыре или только две.