Пир Джона Сатурналла
Шрифт:
— Что за уловка такая?
Труднее всего было заключить холодное тушеное мясо в оболочку из грубого ржаного теста. Потом он тщательно защипил края и проткнул в крышке дырочку, чтобы тестяная коробочка не лопнула при нагревании. Джон переворачивал свое творение в духовой печи каждые несколько минут, и в конце концов тесто пропеклось. Он заделал отверстие в крышке и взялся за ковригу: вырезал снизу круглое отверстие и выковырял из нее весь мякиш. Симеон с аппетитом уничтожил улики по его просьбе. Теперь Джон смотрел, как трепещут ноздри Лукреции. С лестницы еле слышно доносились голоса Поул и Фэншоу. Подозрительность
— Они же узнают, что ты принес это.
Джон пожал плечами.
— Что ты пытался их обмануть.
Он опять пожал плечами.
— Ты потеряешь место. Тебя выгонят.
Он в упор взглянул на нее:
— Не выгонят, если вы съедите.
Несколько мгновений Лукреция пристально смотрела на нежное, тающее мясо в блестящем соусе, потом перевела глаза на темноволосого юношу:
— Но почему?
Вместо ответа, он протянул ей ложку.
Питер Перз, Адам, Альф и Джед Скантлбери смеялись и хлопали Джона по спине. Симеон ликовал столь громко, что ему велели заткнуться. Остальные толпились вокруг и радостно стучали кулаками по столу, отчего кухонные лопатки и тесторезки на нем подпрыгивали.
— Она все умяла в два счета, — повторил Джон.
Питер восхищенно кивнул:
— Когда ты скажешь Паунси?
— О, скоро, — небрежно бросил Джон. — Сперва скормлю ей еще пару-другую обедов.
Все одобрительно закивали, один только Филип нахмурился:
— Если тебя не поймают прежде.
Джон ухмыльнулся:
— Ну это вряд ли.
На следующий день миссис Поул разглядывала румяную крышку тестяной корзинки. Потом пухлый пирог с яблоками. Затем Джон представил взору гувернантки горку жареного пастернака, а еще днем позже — хлебный пудинг. По своем возвращении в комнату миссис Поул обнаруживала крышку тестяной корзинки невзломанной, яблочный пирог нетронутым, а коричневую поверхность хлебного пудинга целой-целехонькой.
— Наверное, нужно все-таки готовить пищу поизысканнее, — предположила Поул в коридоре, и Джон серьезно кивнул.
Назавтра тонкие дольки яблок-парменов поднимались подобием крохотных парусов над хрусткой тестяной сеткой, украшенные все до одной флагами, представляющими собой густые мазки корицы с сахаром. Поул одобрительно рассматривала пеструю флотилию. Лукреция у нее за спиной поджала губы, заметил Джон.
Поначалу девушка держалась настороженно и принимала его подношения с подозрительным видом. Но изо дня в день она ела все охотнее. Он по-прежнему ждал в молчании. Но теперь поднос не казался тяжелым. И молчание не тяготило. И минуты летели быстро, а не ползли еле-еле, как раньше. Не раз и не два Джон вздрагивал от неожиданности, заслышав колокол, возвещающий о конце обеда.
— Ни единой крошки, — пробормотал он, когда Лукреция отправила в рот последнее из крохотных пирожных, тайком пронесенных к ней сегодня.
Она подняла на него глаза:
— Ты находишь мой голод забавным, Джон Сатурналл.
— Ничей голод не забавен, ваша светлость.
Из коридора доносилось приглушенное хихиканье Поул и невнятный голос Фэншоу, бубнящий на низких тонах.
— Но почему? — спросила Лукреция. — Почему ты меня кормишь?
— Я говорил вам. Я повар, ваша светлость. Ваш повар, по воле мистера Паунси.
— У вас там в кухне дружное братство, да? Джемма рассказывала.
— Да, леди Лукреция.
— Ты мог бы снова вернуться к своим товарищам. Если бы ты рассказал все мистеру Паунси, тебе больше не пришлось бы меня обслуживать.
Джон пожал плечами, словно речь шла о совершенном пустяке. Но Лукреция не сводила с него пристального взгляда:
— Так ведь?
— Да, — неохотно согласился Джон. — Не пришлось бы.
— Но ты все-таки обслуживаешь.
Она вопросительно смотрела на него. Все твои блюда служат доказательством твоего мастерства, сказал бы Сковелл. И этой причины достаточно, чтобы их стряпать. Повар должен готовить для всех, добавила бы мать. Даже для дочери хозяина поместья Бакленд. В голове Джона теснились и другие возможные ответы, и среди них был один, который он ощущал как нежный аромат, тонущий в сумбурных потоках запахов попроще и погрубее. В комнате сгустилось неловкое молчание.
— Таков мой выбор, — наконец промолвил он.
— Прямо как в старые добрые времена, — сказал мистер Банс, когда застал Джона за приготовлением очередного обманного блюда. — Тогда рыбью икру, бывало, окрашивали в зеленый цвет и подавали под видом горошка. Или рубили сырую печень на тонкие полоски и бросали их на горячие отбивные. Выглядело, будто из мяса выползают черви. В старину повара умели чему угодно придать какой угодно вид.
— А сами они часто принимали вид слуг, уволенных за обман? — спросил Филип, взглянув на Джона. — Тебя вышвырнут вон, как Коука.
— Коук сам сбежал, — возразил Джон.
— Думаешь, леди Люси за тебя заступится?
Джон пожал плечами. Это просто игра, говорил он себе накануне, возвращаясь из комнаты Лукреции в кухню. Просто проверка его мастерства. В конце концов пир принадлежит повару… Юноша потянулся за жирной форелью, томленной на медленном огне. Он обещал девушке рыбное кушанье.
— Боюсь, жар был слишком силен, — огорченно объяснил Джон миссис Поул на следующий день. — Вот желе и помутнело. Но думаю, сегодня ее светлость соблазнится, миссис Поул. В конце концов, такое заливное пришлось по вкусу самому королю.
Поул и Фэншоу скользнули взглядом по тусклой серой массе и через минуту, по обыкновению, удалились. Оставшись наедине с Лукрецией, Джон осторожно отогнул дрожащий пласт мутного желе — под ним оказалась форель с чешуей из миндальной стружки и крохотных ломтиков лимона. Лукреция подняла на него глаза:
— Тебе необязательно так стоять.
— Как же мне стоять, леди Лукреция?
Она поколебалась.
— Если тебе угодно, мастер Сатурналл, ты можешь… сесть.
— Сесть?
— И можешь не отводить взгляд.
— Не отводить?
— Можешь смотреть на меня. Когда мы беседуем. Садись вот сюда. — Она говорила таким тоном, словно сидеть подле нее было для него самым обычным делом. — В конце концов, ты сидел рядом с самим королем. Значит, и рядом со мной можешь. Если хочешь, конечно.
— Но что, если войдет миссис Поул, ваша светлость?
— В таком случае она узнает, что у леди Лукреции Фримантл аппетит лучше, чем она полагала. — Девушка похлопала ладонью рядом с собой. — Ну же. Не надо нависать надо мной.