Пир стервятников
Шрифт:
— Да. Ч-черные Врата. Под Твердыней Ночи.
— Твердыня Ночи — самый большой и старый из замков Стены. Его я намерен сделать своей ставкой на время этой войны. Ты покажешь мне эти ворота.
— Х-хорошо, но… — Если они все еще там и если они откроются перед человеком, не носящим черное.
— Я скажу когда, — отрезал Станнис.
— Ваше величество, — улыбнулся мейстер, — прежде чем мы уйдем, я просил бы вас оказать нам великую честь и дать взглянуть на тот чудесный клинок, о котором мы так много слышали.
— Вы хотите видеть Светозарный?
— Сэм будет моими глазами.
— Ну что ж, его видели все и каждый — отчего бы и слепому не посмотреть? — хмуро молвил король. Он снял свой пояс с колышка у очага и обнажил висящий на нем меч. Сталь прошуршала о дерево и кожу, и по горнице разлилось сияние, мерцающее всеми красками огня: красным, оранжевым и золотым.
— Рассказывай, Сэмвел, — попросил мейстер, тронув его за руку.
— Он светится, — вполголоса сказал Сэм, — словно огненный. Пламени нет, но сталь переливается, как солнечный свет на воде, только еще красивее. Жаль, что вы этого не видите, мейстер.
— Теперь вижу, Сэм. Прекрасный меч, сияющий, как солнце. Сердечно благодарю ваше величество и вас, миледи, — поклонился старик.
Король убрал меч в ножны и в комнате сразу потемнело, несмотря на льющийся в окна солнечный свет.
— Теперь вы его видели и можете вернуться к вашим обязанностям. И запомните мои слова: ваши братья выберут лорда-командующего нынче же вечером, иначе я заставлю их пожалеть о том, что они этого не сделали.
Мейстер Эйемон в глубокой задумчивости спустился вместе с Сэмом по узкой винтовой лестнице, но когда они шли через двор, он сказал:
— Я не почувствовал жара. А ты, Сэм?
— От меча? — Сэм задумался. — Воздух вокруг него мерцал, как над горячей жаровней.
— Но жара ты не ощутил, верно? И ножны у этого меча из дерева и кожи, так? Я понял это по звуку, когда король обнажил клинок. Видел ли ты какие-то следы огня на этих ножнах, Сэм?
— Как будто нет.
Мейстер молча кивнул. Вернувшись к себе, он попросил Сэма развести огонь и усадить его в кресло перед очагом.
— Тяжело это — быть таким старым, — вздохнул он, опустившись на сиденье. — А когда ты слеп, это еще тяжелее. Мне недостает солнца и книг. Книг в первую очередь. — Мейстер махнул рукой. — До выборов ты мне больше не понадобишься, Сэм.
— Выборы… Нельзя ли что-нибудь сделать, мейстер? То, что король говорил о лорде Яносе…
— Я помню, Сэм, но я — присяжный мейстер, и мой долг советовать лорду-командующему, кем бы он ни был. Не пристало мне поддерживать одного претендента в ущерб другим.
— Но я-то не мейстер. Мог бы я сделать что-нибудь?
Эйемон с мягкой улыбкой обратил к Сэму свои белые глаза.
— Право, не знаю, Сэмвел. А ты как думаешь?
Да, мог бы, подумал Сэм. И должен. И сделать это нужно прямо сейчас, иначе у него не хватит мужества. «Я брат Ночного Дозора, — напомнил он себе, торопливо идя через двор. — И я это сделаю». Раньше он начинал заикаться, стоило лорду Мормонту только посмотреть на него, но то было раньше, до Кулака Первых Людей, Замка Крастера, до упырей, Холодных Рук и Иного на мертвом коне. Теперь он стал смелее. Он сказал Джону, что Лилли сделала его храбрее, и это правда. Должно быть правдой.
Коттер Пайк был самым страшным из двух, и Сэм пошел к нему первому, пока его запал еще не остыл. Пайк сидел в старом Щитовом Чертоге, играя в кости с тремя своими людьми и рыжим сержантом Станниса.
Сэм попросил разрешения поговорить с ним наедине, и все прочие по приказу Пайка вышли, забрав кости и монеты.
Коттера Пайка никто не назвал бы красавцем, но под его кожаным нагрудником и домоткаными бриджами угадывалось твердое, жилистое и сильное тело. Маленькие глазки сидели у самого сломанного носа, волосы спускались на лоб мысом, острым, как наконечник копья. Оспа оставила у него на лице рытвины, плохо скрываемые жидкой бородкой.
— Сэм Смертоносный? — сказал он вместо приветствия. — Ты уверен, что зарезал Иного, а не снежную бабу?
Хорошее начало, нечего сказать.
— Его убило драконово стекло, милорд, — слабым голосом ответил Сэм.
— Ясное дело. Ладно, Смертоносный, выкладывай. Тебя мейстер послал?
— Мейстер? — Сэм сглотнул. — Я… только что от него, милорд. — Это не совсем ложь, и Пайк, быть может, теперь будет слушать его более внимательно. Сэм набрал в грудь воздуха и принялся излагать свою просьбу.
Пайк прервал его, не успел он сказать и двадцати слов.
— Ты хочешь, чтобы я стал на колени и поцеловал край Маллистерова нарядного плаща, так, что ли? Мне следовало догадаться. Все вы, лордики, норовите держаться стадом, как овцы. Передай Эйемону, что он даром тратит твои слова и мое время. Если кому-то и отказываться, пусть это будет Маллистер. Слишком он стар для такой работы, так ему и скажи. Если мы его выберем, придется нам через год выбирать кого-то другого.
— Да, он стар, но зато опытен… — проговорил Сэм.
— Над картами сидеть у себя в башне, вот и весь его опыт. Может, он собирается упырям письма писать? Он рыцарь, это так, но он не боец, и мне наплевать, кого он там выбил из седла на турнире полсотни лет назад. Все победы за него одерживал Полурукий, это и слепому должно быть ясно. А мы, как никогда, нуждаемся в бойце как раз теперь, когда на нас насел этот треклятый король. Нынче ему понадобились развалины и пустые поля, а завтра чего захочется? Думаешь, у Маллистера хватит духу возражать Станнису Баратеону и этой красной суке? Я так не думаю.
— Так вы отказываетесь поддержать его? — уныло спросил Сэм.
— Ты кто, Смертоносный или Глухой Дик? Да, я отказываюсь. Пойми вот что, парень. — Пайк нацелил палец Сэму в лицо. — Меня эта работа не прельщает и никогда не прельщала. Я лучше дерусь на палубе, чем верхом на коне, а Черный Замок слишком далеко от моря. Но пусть мне раскаленный меч всадят в задницу, раньше чем я отдам Ночной Дозор этому общипанному орлу из Сумеречной Башни. Так и передай этому старикану, если он спросит. — Пайк встал. — А теперь ступай с глаз долой.