Пир стервятников
Шрифт:
— Я строила снежный замок, и лорд Петир стал помогать мне, а потом поцеловал меня. Вот и все, что вы видели.
— Ты в самом деле столь бесчестна или принимаешь меня за дуру? — резко осведомилась тетка. — Да, так оно и есть — ты думаешь, что я непроходимая дура. Думаешь, что можешь получить любого мужчину, оттого что ты молода и красива. Я хорошо вижу, какие взгляды ты бросаешь на Мариллона. Мне известно все, что происходит в Гнезде, юная леди, а такие, как ты, мне и раньше встречались. Но ты ошибаешься, думая завоевать Петира с помощью больших глаз и бесстыдных улыбочек. Он мой. — Лиза поднялась с места. — Они все пытались отнять его у меня. Мой лорд-отец, мой муж, твоя мать… Кейтилин больше всех старалась.
Санса отступила еще на шаг.
— Матери это нравилось?
— Да, твоей матери, твоей ненаглядной матушке, моей милой сестрице Кейтилин. Нечего прикидываться невинной, злая маленькая лгунья. В Риверране она обращалась с Петиром, как с игрушкой. Завлекала его улыбками, и нежными словами, и бесстыдными взглядами, а по ночам обрекала на муки.
— Неправда. — Она умерла, хотелось крикнуть Сансе. Она была твоей сестрой, и ее больше нет в живых. — Не делала она этого.
— Откуда тебе знать? Разве ты там была? — Лиза, шурша юбками, сошла с помоста. — Разве ты была при том, как лорд Бракен и лорд Блэквуд приехали присягать на верность моему отцу? Певец лорда Бракена играл нам, и Кейтилин протанцевала с Петиром шесть раз — целых шесть, я считала! Лорды начали спорить, и отец увел их в приемную палату, поэтому нам никто не мешал. Эдмар, совсем еще мальчишка, напился вдрызг, а Петир хотел поцеловать Кейтилин, да только она ему не позволила. Она посмеялась над ним. Он так расстроился, что сердце разрывалось смотреть, и тоже напился до того, что свалился под стол. Дядя Бринден отнес его в постель, чтобы отец не видел его пьяным. Но ты этого не помнишь, верно? Так или нет?
Что она — тоже пьяна или безумна?
— Я тогда еще не родилась, миледи.
— Верно, не родилась, поэтому не перечь мне и не говори, что правда, а что нет. Ты его целовала!
— Это он целовал меня, — не уступала Санса. — Я не хотела…
— Молчи. Я не разрешала тебе говорить. Ты соблазняла его, в точности как твоя мать тогда в Риверране своими улыбками и танцами. Думаешь, я забыла? В ту самую ночь я прокралась к нему в постель, чтобы утешить его. Он сделал мне больно, но это была сладкая боль. Потом он сказал, что любит меня, назвав меня Кет, и тут же уснул опять. Но я все равно оставалась с ним до рассвета. Твоя мать не заслуживала такой любви. Она даже в знаке своего отличия отказала ему, когда он дрался с Брандоном Старком. Я-то отдала бы ему все, что угодно. Это самое я и сделала, и теперь он мой. Не сестрин и не твой.
Решимость Сансы увяла под натиском тетки. Лиза пугала ее не меньше, чем королева Серсея.
— Конечно же, он ваш, миледи, — как можно мягче и покорнее сказала она. — Могу я теперь уйти, с вашего разрешения?
— Нет. Не можешь. — От тетки пахло вином. — Не будь ты тем, кто ты есть, я попросту прогнала бы тебя. Отправила бы к лорду Нестору в Ворота Луны или обратно в Персты. Как бы тебе понравилось жить на этом унылом берегу, среди грязного мужичья и овечьего помета? Именно такую участь мой отец уготовил Петиру. Все думали, что он сделал это из-за того глупого поединка с Брандоном Старком, но причина была в другом. Отец сказал, чтобы я благодарила богов за то, что такой знатный лорд, как Джон Аррен, соглашается взять меня испорченной, но я-то знала, что он идет на это из-за мечей. Мне поневоле пришлось выйти за Джона, иначе отец выгнал бы меня из дома, как выгнал своего брата, но суженым моим был Петир. Я рассказываю тебе все это, чтобы ты поняла, как мы любили друг друга, как долго страдали и мечтали друг о друге. Вместе мы зачали ребенка, нашего чудесного ребеночка. — Лиза прижала руки к животу, как будто ребенок до сих пор лежал там. — Когда его отняли у меня, я поклялась, что больше такого не допущу. Джон хотел отправить моего милого Роберта на Драконий Камень, а этот пьянчуга-король — отдать его Серсее Ланнистер, но я им не позволила… и Петира у меня отнять тоже не позволю. Слышишь ты меня, Алейна, Санса или как тебя там? Слышишь, что я говорю?
— Слышу. Клянусь, я никогда больше не буду целовать его и… и соблазнять. — Санса полагала, что тетке хочется услышать именно это.
— Вот ты и созналась! Я так и думала, что это ты. Ты так же распутна, как и твоя мать. — Лиза схватила Сансу за руку. — Пойдем-ка со мной: я хочу показать тебе кое-что.
— Вы делаете мне больно, — съежилась Санса. — Прошу вас, тетя Лиза, я ни в чем не виновата, клянусь.
— Мариллон! — крикнула тетка, глухая к ее мольбе. — Ты мне нужен!
Певец тут же прибежал на ее зов.
— Миледи?
— Сыграй нам песню «Правда и ложь».
Пальцы Мариллона забегали по струнам.
— «Лорд из замка уехал дождливым днем, хей-нонни, хей-нонни-хей…»
Лиза тянула Сансу за руку, и той поневоле приходилось идти, чтобы удержаться на ногах. Между двумя колоннами в мраморной стене виднелась белая, выточенная из чардрева дверь. Три тяжелых бронзовых засова удерживали ее закрытой, но Санса видела, что за ней бушует ветер. Заметив врезанный в дерево полумесяц, она уперлась ногами в пол.
— Лунная Дверь! Зачем вы ведете меня к Лунной Двери?
— Теперь ты пищишь, как мышка, зато в саду была куда как смела! Там, на снегу!
— «А леди его села шить под окном, — пел Мариллон. — Хей-нонни, хей-нонни, хей-ннони-хей».
— Открой дверь, — приказала Лиза. — Открывай, не то я кликну стражу. — Она толкнула Сансу вперед. — Твоя мать по крайней мере была храброй. Сними засовы.
«Если я послушаюсь, она отпустит меня», — подумала Санса и вынула из скоб первый засов. За ним звякнули о мраморный пол второй и третий. Едва Санса притронулась к щеколде, тяжелая дверь отворилась вовнутрь, со стуком ударив в стену. Снег ворвался в проем вместе с ветром, и Сансу пробрала дрожь. Она попыталась отойти, но стоявшая сзади тетка схватила ее одной рукой за талию, а другой уперлась ей в спину, толкая Сансу к открытой двери.
Кроме белого неба и снежных хлопьев, за дверью не было ничего.
— Посмотри вниз, — велела Лиза. — Посмотри вниз, говорят тебе.
Санса хотела вырваться, но пальцы тетки впились в нее, как клещи. Лиза толкнула племянницу еще ближе к двери, и Санса закричала. Ее левая нога скользнула по наметенному внутрь снегу. Снаружи был только воздух, и в шестистах футах ниже вилась по склону горы дорога в замок.
— Не надо! — крикнула Санса. — Мне страшно! — Мариллон позади пел, бренча на арфе:
— «Хей-нонни, хей-нонни, хей-нонни-хей».
— Хочешь, чтобы я разрешила тебе уйти? Этого ты хочешь?
— Нет. — Санса всеми силами подалась назад, но тетка не сдвинулась с места. — Не сюда. Прошу вас. — Она шарила по дверному косяку, но зацепиться было не за что. Ноги скользили по мокрому мрамору. Лиза неумолимо толкала ее вперед, и весила тетка на три стоуна больше, чем племянница.
— «Тут леди на сено легла нагишом», — пел Мариллон.
Санса рванулась вбок, обезумев от страха, и одна ее нога ушла в пустоту.
— «Хей-нонни, хей-нонни, хей-нонни-хей».
Ветер задрал ей юбки и впился холодными зубами в голые ноги. На щеках таяли снежинки. Санса, отчаянно размахивая руками, ухватилась за толстую теткину косу.
— Пусти меня! Пусти! — завопила Лиза. Она балансировала на самом краю. Где-то далеко стражники дубасили копьями в дверь, требуя, чтобы их впустили. Мариллон оборвал свою песню.
— Лиза! Что это значит?! — донеслось до Сансы сквозь плач, визг и тяжелое дыхание. Гулкое эхо чьих-то шагов раздалось в чертоге. — Да отойди же оттуда! Лиза, что ты делаешь? — Стражники по-прежнему долбили в дверь. Мизинец прошел через другую — через дверь лордов за помостом.