Пир во время чумы
Шрифт:
– Виноват. Серого, что на стреме стоял, оглушили, а нас спящих взяли, – простонал охранник. – Отпусти, больно!
– Разве ж это больно? – удивился Мефодий. – Вот когда я тебя за яйца подвешу, будет немного больно. А когда паяльником по тем яйцам проведу, вот тогда действительно больно станет. – Старый вор неторопливо повернулся к Кастро, оскалился: – Хочешь на сходке перед людьми ответ, беспредельщик, держать? В городе тихо, у вас замирение, ты чего желаешь, мальчоночка? Полагаешь, велик вырос? Удавим, ровно на голову и укоротим. Уйди тихо, я с тобой одним поговорю, не желаю авторитета перед его людьми позорить.
– Я по-доброму хотел… – забормотал
– Врет все, меня лапал, деньги сулил! – звонко заявила Настя.
Николай охнул и сел, ухват просвистел в воздухе, врезался в широкую спину бородача.
В дверях образовалась пробка, через секунду в гостиной никого не было.
– Он верно тебя лапал? – грозно спросил Николай.
– Ты же, родненький, забыл, откуда у меня ноги растут. А свято место пусто не бывает, – дерзко ответила Настя.
– Не было того, – убежденно сказала Варвара. – А ты, девочка, не дразни мужика.
– Потом разберетесь, опосля, сейчас идите, – сказал Мефодий. – Варя, дай нам по стопочке водицы твоего изготовления.
Когда женщины вышли, Мефодий рассказал хозяину о своем разговоре с бойцом. Николай поморщился:
– Не нравится мне все. Больно просто у тебя выходит, да и исполнитель трус.
– Верно, трус, – согласился Мефодий. – Ты знаешь, что у тебя бойца на смерть берут?
– Ну?
– Знаешь? Словами отвечай, – рассердился Мефодий.
– Знаю, – покорно ответил Николай.
– Так и они знают, что ты знаешь. А если так, то какой стоящий авторитет на такое дело путного человека пошлет? Ты что-то поимеешь с этого? Нет. Ты устранился. Перепульнул задание на сторону. Значит, кого они должны получить? А чего ФСБ самостоящего киллера не отрядила? Нету у них? Всех грипп уложил?
– Они моего родственничка желают замазать и убрать, – сказал Николай.
– Верно. Только дай мы им умных бойцов, они мигом бы подвох начали искать, потому что знают: просто так ничего не случается. Кого они там хотят замочить – наше дело?
– Да плевать, хоть бы всю Думу разом, воздух в России чище бы стал. – Николай рассмеялся.
– И я так полагаю, – согласился Мефодий. – Но они желают твоего братца с горки спихнуть, а мы хотим его в своей петле иметь. Они как наших парней увидят, вмиг поймут: прислали бросовый товар. И подумают, мол, эти бандиты не дураки, но играют честно. Кретинов прислали, но на спусковой крючок нажать – большого ума не надо. Половину дела сделаем, дальше видно будет.
Мефодий, словно нянька, проследил, чтобы Николай был одет соответственно, походил на провинциального делягу с небольшим доходом. Джинсы и грубые ботинки, простенький свитер домашней вязки и дешевая толстая куртка под кожу неизвестного производства.
Когда Николай потянулся к пистолету, Мефодий ударил его по руке.
– Двинулся? Ты, паря, в Москву едешь, проверить могут в любой миг, пушку обнаружат – конец, из застенка выберешься незнамо когда. Валюту не имей, вот тебе двадцать тысяч нашими. Поселись в гостинице «Минск» на Тверской. Не пей, баб в номер не води, могут к ерунде придраться.
– Обижаешь ты меня, Мефодий, обучаешь, как мальца, – сказал Николай.
– Обижаю? Мы оба с тобой дурни последние. – Мефодий потряс сокрушенно головой. – Решили нынче на исходе ночи проходящим поездом уехать?
– Чем плохо? – удивился Николай.
– Парни вылетают сегодня, и самолет будет в Москве раньше поезда. Если ты их в аэропорту не зацепишь и на хвост не сядешь, то мы словим пустышку. Человека в Москве не найти. И все, что мы с тобой задумали, в толчок кинуть и за веревочку дернуть.
Мгновенно сообразив, что старый вор снова прав, Николай вздохнул и опустился на лавку.
Вор в законе Мефодий по кличке Сапсан родителей не помнил, сестер-братьев не имел, четверть века оттянул в зоне, слыхал-видел про любовь только по телику. До недавнего времени для него это слово было хоть и знакомое, но ничего не значащее. Как «дурь», которую некоторые нюхают, потом на стенку лазают. Сапсан никакой «дури» ни разу не пробовал, любви никогда не знал. И случилось такое, привязался старый вор к молодому. Присох не за то даже, что Николай спас его от малолеток, сердцем пригорел как к человеку новому, каких ранее не встречал. О том, что полюбил парня, сам Мефодий и понятия не имел, об этом лишь Варвара догадывалась, да глухо молчала.
Николай сидел на лавке, свесив между колен тяжелые руки, и матерился шепотом. Мефодий глянул на часы – было четыре утра, – хлопнул Николая по литому плечу.
– Не тушуйся, я уже карты пересдал. Полетишь в шесть утра грузовым самолетом. Ты в списке команды грузчиком записан.
– Когда же ты успел, черт старый? – вскинулся Николай.
– За мои срока в зоне разных людишек пришлось повидать. Я не только с самолетом успел, я тебе в Москве тачку с водилой организовал. В столице без тачки пропадешь. Теперь слушай внимательно. В аэропорту встретит тебя мой давний подельник Усков. Он от дел давно отошел, знатный вор был, большим авторитетом в зоне пользовался. Запомни, он для тебя друг Мефодия и к делу никаким краем, возит тебя, и все. Зови только на «вы» и по имени-отчеству – Сергей Васильевич. Он женат, имеет двоих детей и рискует по старой дружбе и за деньги – его этот кризис сильно ушиб.
– Так он, значит, скурвился, может, и на ментовку стучит? – спросил Николай.
– Не знаю, может, и стучит, – спокойно ответил Мефодий. – Нам до его жизни дела нет. Тебе он поможет, оно и главное. Он молчун, но слово скажет – для тебя закон. Блатные слова забудь, да ты и так говоришь, словно учитель в классе. Ты владелец лесопилки, сейчас сильно расширяешься, а напарник твой вроде дурака валяет. Ты в Москве желаешь за ним проследить, выяснить, правду он тебе говорит или вола крутит. Когда выстрелы услышишь, для тебя это как гром среди ясного неба. Хотя знаю, Серега мне не поверил и тебе верить не будет. Потому, как в машину к нему сядешь, привет от меня передай и отдай деньги вперед.
Мефодий протянул Николаю тяжелый пакет, завернутый в тряпицу.
– Тут сорок тысяч «зеленью». Если Серега деньги возьмет, считай, кровью подписался – у него семья.
– Доля Юрки Косача? – Николай прикинул пакет на руке.
– Тебе без дела. Деньги я даю, мой и ответ, – сухо сказал Мефодий. – В Москве только на мысочках ходить. В морду плюнут, а ты и не заметил. Ну, с богом, Николаша, будь умницей.
В аэропорту грузились долго, вместо шести грузчиков работали трое. Груз представлял собой ровные аккуратные тюки, обтянутые мешковиной и залепленные тяжелыми сургучными печатями. За погрузкой наблюдали сам командир самолета и мужик из наземной службы. Тюки были нетяжелые – килограммов по пятьдесят-шестьдесят, но очень неудобные – и взять не за что, и не обхватить. К самолету их подвозил специальный кран, который подъезжал к брюху самолета и поднимал свою площадку вровень с полом грузового отсека. Дело грузчиков казалось простым – оттащить тючки внутрь и уложить, – а крепил их работник порта, который на грузчиков внимания не обращал.