Пирамида баксов
Шрифт:
– Нет, этот мужик определенно от меня чего-то хочет! – сказал недоросль и снова повернулся к Степе. – Ты кино смотрел?
– К-какое к-кино? – осведомился Степа, ни с того ни с сего вдруг начав заикаться.
– Про Ивана Васильевича! Как там наш уважаемый артист товарищ Куравлев говорил? На мне узоров нету и цветы не растут! Вот как он говорил! На мне тоже, к примеру, цветы не растут! Так чего же ты на меня вылупился?
– Я мимо… – пробормотал Степа, раздавленный осознаваемой им неспособностью
Он нес всю эту ахинею, а сам как загипнотизированный смотрел на десятидолларовую бумажку.
– Это не твоя десятка, мужик? – поинтересовался вконец обнаглевший недоросль.
Степа и хотел бы ему ответить, да не мог. Скулы у него сводило.
– Не твоя, – признал недоросль. – Ну ладно, пойду я.
Развернулся и действительно пошел прочь, унося с собой драгоценную десятку. Степа дернулся было следом, но его так некстати отвлек санитар:
– А вы тут живете, товарищ?
– Нет! То есть да! – спохватился Степан. – То есть иногда! То есть каждый день, но не постоянно!
Санитары переглянулись между собой. Степа обмер, поняв, что сказал что-то не то.
– С вами все в порядке, товарищ? – задумчиво спросил у него санитар. – Вы когда диспансеризацию в последний раз проходили? Стул у вас нормальный? Головные боли отсутствуют? Реакция Вассермана отрицательная?
– А какая нужна? – слабым голосом осведомился Степа.
– А у вас какая?
– А вам какая нужна?
– А нам никакая не нужна. Какая у вас есть, такая нам и сгодится.
– А у меня никакой нет.
– Так не бывает!
– Бывает! – заупрямился Степа.
Санитары посуровели и придвинулись.
– А вы тут случайно не деньги меняли, товарищ?
– Нет! – твердо сказал Степа.
Не мужик, а кремень. Сказал как отрезал. Любо-дорого было смотреть.
– Не обманываете?
– Да честное слово! – с чувством сказал Степа. – Да чтоб я сдох! Да чтоб мне повылазило!
– Правду говорит, – оценил один из санитаров. – Здорового человека видно издалека. Извините, если что не так, товарищ! Вы и нас поймите. У нас дежурство. Нам сказали – мы сделали. Бывает, что и перегнем палку, не без этого. Так что мы к вам без претензий. Звоните, если что.
Санитары развернулись и ушли.
– Во блин! – пробормотал потрясенный Степан. – Ну надо же, а?
– Да, – сказал мужик в шлепанцах. – Чудом ты, можно сказать, несчастья избежал!
Ну что тут уже было снимать? Пора мне выходить из укрытия. Степа Духнов отработал в кадре на сто один процент. Давно уже у нас не было такого классного героя.
Все это время я прятался в одной из квартир первого этажа. И вот распахнул дверь, чтобы предстать перед Степой. Я хотел сказать ему, что мы его разыграли. Что его участие в нашей программе – это большая честь для всех нас. Что я рад объявить ему о том, что за участие в нашей программе ему причитаются деньги – очень даже немаленькая сумма. Я много что хотел ему сказать. Но не успел.
Я увидел его глаза. Он уже узнал меня. Он все понял. И бросился на меня. Он бы убил меня, безусловно. Но я успел захлопнуть дверь перед самым его носом. Дверь была железная. Степа врезался в нее, на мгновение к ней прилип, а потом стек по железной поверхности не успевшей запечься яичницей.
– Все! – сказал я обреченно. – Если он убился, меня посадят. Если остался жив, все равно затаскает по судам и замучает судебными исками. Тут хоть в лоб, хоть по лбу. Ну кто мог подумать, что человек из-за десяти долларов способен так расстраиваться?
Я осторожно приоткрыл дверь подъезда и выглянул на улицу. В двадцати метрах левее я увидел автобусную остановку и на той остановке – Аню. Мы договаривались с нею встретиться. Она пришла и теперь терпеливо меня ждала, однако она привела за собой «хвост», которого я пока не видел, но в незримом присутствии которого где-то рядом я был уверен на девяносто девять целых девяносто девять сотых процента. Одну сотую процента я давал на то, что присматривавшего за Аней «топтуна» убило так некстати упавшим с неба метеоритом. Но чутье подсказывало мне, что этот счастливчик все-таки жив и топчется где-то рядом.
Я вытянул из кармана трубку сотового телефона и набрал номер Аниного мобильника. Из своего укрытия я видел, как она встрепенулась и взяла трубку в руку.
– Привет! – сказал я.
– Привет! Ты где?
– Слушай меня внимательно и все делай так, как я скажу. Во-первых, стой спокойно и не делай резких движений. Я у тебя за спиной, всего в двадцати шагах. Сейчас медленно развернись вполоборота к дому, скоси глаза – я смотрю на тебя из-за приоткрытой двери второго подъезда.
Аня развернулась и теперь задумчиво смотрела куда-то вдаль.
– Видишь меня?
– Да.
– Теперь иди вдоль дома, не отключая мобильник, – как будто ты болтаешь с подружкой. А я прослежу, не идет ли кто следом за тобой.
Аня пошла вдоль дома неспешной походкой человека, до сих пор пребывающего в сомнении, пройти ли ей одну остановку пешком или все-таки дождаться автобуса. Белая «Волга», до сих пор спокойно стоявшая за перекрестком, тотчас же покатилась за Аней следом. Расшифровались, голубчики. Все-таки я их переиграл.