Пирамида Хакера
Шрифт:
– Ладно, короче, я даю тебе еще один шанс, – сказал Карась. – Мы знаем, что Передрей со своими банковскими дружками что-то затеял. Скоро неделя, как вы обложили нас своей „наружкой“. Ваши топтуны каждый день ходят к нам в бар, что-то выглядывают и вынюхивают. А сегодня ты уже шляешься у нас по складу. Правда, мы сами виноваты, что тебя проворонили, пока выпроваживали это толстое чучело в пиджаке. Если ты сейчас, сука позорная, не скажешь, чего вам надо от Таксиста, мы тебя здесь похороним. А предварительно забьем тебе в жопу этот березовый сук.
– Разве этот сук вам уже больше не понадобится? – спросил я. – Судя по тому,
Видимо, я уже смирился со своим положением и проявлял чудеса хладнокровия и острил.
– После того, как мы тебя здесь зароем, нам придется сменить поляну. Не можем же мы на твоей могиле заниматься своими делами! – пояснил Храп.
– Ребята, я тронут вашей заботой и сочувствием, – ласково сказал я.
– Сейчас мы тронем тебя еще сильнее, – ответил мне Храп и толкнул меня ногой в грудь так, что я ударился затылком об березу, на секунду потерял сознание, сполз вниз и повис на одной руке, прикрепленной к суку.
– Ты говорить будешь или нет, гвоздь беременный? – донесся до меня голос Карася.
– Я еще раз говорю, что меня никто не посылал. Я пришел туда по своим делам, никаких заданий Передреев мне не давал.
Я работаю сам по себе и никаких действий против вашего шефа предпринимать не собирался, – ответил я, пытаясь приподняться. – И вы будете полными педерастами, если не поверите этому. Дайте мне возможность поговорить с вашим шефом, я ему все объясню.
– Ты не только нашего шефа, ты вообще вряд ли кого увидишь, – сказал Карась, отстегивая наручники от сука.
– И за педерастов ответишь, – отозвался Храп и двинул мне уже рукой в лицо наотмашь.
Я опять упал. Храп подошел ко мне, воткнул прямо перед моим лицом в землю лопату и сказал:
– Сам виноват. Приговор себе подписал. Бери лопату и копай себе могилу. Ну давай, шустри... – и пнул меня ногой.
Я поднялся, и чтобы хотя бы на какое-то время избежать побоев, принялся как мог за работу. Все трое бандитов закурили и стали наблюдать за мной.
– Копай, копай, – сказал Карась. – Когда закончишь, снимешь штаны, мы тебе заткнем одну из щелей, чтобы из тебя страх говном не пошел.
Мое состояние было настолько критичным, что мне уже было все равно. Но мысль о том, что перед смертью меня еще и будут пытать извращенным образом, заставляла меня думать, как мне подороже продать жизнь или хотя бы избежать страданий. Я стал думать, кого из трех мне ударить лопатой, и смогу ли я куда-либо убежать. В этих раздумьях я углубился приблизительно сантиметров на двадцать в землю, когда случилось новое неожиданное событие, которое кардинально изменило ситуацию и продлило мою жизнь, надеюсь, на достаточно долгий период.
Поляну огласил душераздирающий вопль:
– Лежать, суки! Всем лечь!
Я хоть никогда и не относил себя к женским особям, тем более в таком вульгарном звучании, но тут же бросил лопату и упал в выкопанный мною же окоп, который оправдал свое название. Тишину поляны вслед за воплем стали разрывать звуки выстрелов. Краем глаза я заметил, как из чащи кустов на поляну ринулось несколько человек, вооруженных пистолетами, из которых они постоянно вели беспорядочную и частую стрельбу. Храп и шофер, пригнувшись, застыли как вкопанные, от такого неожиданного разворота событий. Не растерялся лишь один Карась, который бросился к сумке
К этому времени напарники Карася также были распластаны по поляне и основательно обрабатывались подельниками Юры.
Должен сказать, что последние были не меньшими, если не большими профессионалами, и свое дело также любили, отдаваясь ему самозабвенно. Через пять минут Юра со своими товарищами подтащили все бесчувственные тела моих обидчиков к тому месту, где я начал, и очень надеюсь, закончил свою карьеру землекопа.
Я уже сидел, прислонившись к ставшей мне до боли знакомой и родной березе и принимал первую медицинскую помощь. Один из подручных Юры сбегал в стоящий недалеко автомобиль и принес оттуда аптечку. Физическая и психологическая изможденность так навалились на меня, что я даже не ойкал и не пикал, когда мне обрабатывали раны и ссадины.
Юрий стоял передо мной, широко расставив ноги, засунув руки в карманы брюк и скептически на меня посматривал.
– Ну что, ковбой, наигрался в детективов? Чуть живком не закопали? – наконец произнес он.
– А вы что, все это время за мной следили?
– Тебе круто повезло, – сказал он. – Они чуть не ушли от нас при въезде на Молочку. Один из нас чисто случайно заметил следы от шин „Тойоты“ на грунтовке. Короче говоря, пришлось пошарить, прежде чем вас найти. Я смотрю, ты за это время неплохо продвинулся в копании, – он кивком головы указал на окоп. – Еще немного, и тебе бы начали впихивать сук в зад...
– А откуда ты знаешь? – недоумевал я.
– Мы о Таксисте многое знаем, – усмехнулся он. – Это его методы воздействия.
– Я вижу, методы у вас у всех одни и те же, – заметил я, смотря на начинающих подавать признаки жизни подручных Рыбака.
– С волками жить – по-волчьи выть, – снова усмехнулся Юрий.
– А зачем вы взяли под наружное наблюдение кафе Рыбака?
– Нам особенно не объясняли, – поразмышляв, сказал Юрий.
– Сказали только, что возможно придется тебя подстраховать. Кроме того, у нас с ним свои счеты.
– Вы что, думаете, что он замешен в убийстве Зимина? – поднял я глаза на Юру.
– Мы не думаем, мы исполняем, – сказал он, отвернувшись.
– Думает руководство, – добавил он. – Видимо, руководство предполагало, что ты попрешься к Рыбаку, поэтому мы и охватили его поплотней, а он, сука, занервничал. А когда ты еще залез к ним в подсобку хрен знает зачем, они пошли на ответные действия.
– Выходит, вы меня и подставили? Если бы вы не давили на Таксиста, он и не повез бы меня на Молочку пытать...