Пирамида
Шрифт:
Я забросила пирамидку в ящик стола и включила телевизор. Показывали новости:
– К серии таинственных похищений людей добавилось нападение на туристический автобус, – вещала дикторша, – репортаж нашего специального корреспондента.
– Сегодня ночью на обочине у самого въезда в Петербург был обнаружен перевернувшийся автобус, – продолжил журналист, стоявший на фоне произошедшей аварии, – по проверенным данным, в нём должно было находиться сорок пять туристов из Новгорода. Но ни пассажиров, ни водителя на месте происшествия не оказалось. Сотрудниками правоохранительных органов были обнаружены следы борьбы, однако никаких конкретных улик не найдено. Судя по отпечаткам на снегу, можно предположить, что жертв уволокли в лес, но возле небольшого холма следы прекращаются.
Я выключила телевизор. Что же такое творится? Связаны ли эти похищения с моим сегодняшним испарившимся знакомым? Ладно, я что-то так устала, сейчас лучше спать буду, а обо всех исчезновениях, тайнах подумаю завтра. Ещё я приняла решение пока никому не рассказывать о событиях этого вечера, а то все подумают, что я сошла с ума. Хотя, зная меня, скорее решат, что я просто придуриваюсь. Рядом на подушечке уже свернулась в трёхцветный клубок Муська, под её мурлыканье я и уснула, забыв обо всех неприятностях.
На следующий день проснулась я очень рано, мысли о странном незнакомце не выходили из головы. Как человек мог раствориться в воздухе? Или это был не человек? И зачем он вручил мне эту маленькую пирамиду со светящимся экраном? Она не похожа на детскую игрушку, не похожа на пульт или телефон, не похожа ни на какой гаджет. Кто и зачем создал такое устройство? Действительно ли она сделана из золота? По виду материал очень похож на золото, во всяком случае, когда я иголкой водила по граням пирамиды, никакая краска не слезла.
Ладно, надо вставать, собираться на учебу, зачётная неделя всё-таки. Ой, ничего себе, сколько времени, опять опаздываю! Ну, почему я никогда не могу выйти вовремя?! Даже если очень рано встану и быстро соберусь, то перед выходом обязательно найдутся неотложные дела: подкрасить ногти, поправить причёску, зарядить телефон, поиграть с верёвочкой с Муськой, и потом обязательно лак смажется, и придётся заново делать маникюр. И так каждый день, а результат один и тот же – опоздание.
Прибежав в университет почти вовремя, я поднялась на пятый этаж на кафедру начертательной геометрии. Нужно сейчас попытаться одну работу сдать. Хотя преподаёт у нас профессор Гранатомётов, и что-то ему сдать вообще невозможно, придирается к любой мелочи. Но этот чертёж, «сечение конуса плоскостью треугольника», я больше недели делала, миллион раз всё проверила: прямые углы не кривые, буквы ровные, размеры точные, даже толщина линий соответствует правилам. Рядом с нужным кабинетом стояла толпа, и хотя семестр ещё не закончился, но у Гранатомётова, наверно, какой-то свой календарь. Ещё на прошлой неделе он нам заявил, что все занятия завершились, а у кого ещё нет допуска к экзамену (то есть почти вся группа, а, возможно, и весь курс) могут сдать задолженности только в определённые дни. И хорошо ещё, что одногруппники заняли мне очередь, а то ждать бы пришлось полдня. Среди выходивших из этой камеры пыток радостных лиц не наблюдалось, чаще все хлопали дверью и ругались, а один особо нервный парень разорвал свою работу на мелкие кусочки. И вот я вошла в кабинет начертательной геометрии и протянула мучителю студентов свой чертёж.
– Так-так, – он надвинул на нос очки, – ну, допустим, здесь правильно, – он недовольно ткнул карандашом в развёртку конуса. Потом этим же карандашом поковырялся в ухе, внимательно вглядываясь в каждую линию и проверяя циркулем размеры.
– Ага, а на этой проекции сечение неточно построено, на два миллиметра не сходится! – и этот гад мерзко ухмыльнулся. – Свободна. Следующий!
Я пулей вылетела из кабинета, швырнув ни в чём не повинный чертёж на пол, и несколько раз глубоко вдохнула воздух. Как же хочется сейчас что-нибудь разбить!
– Ну что, не принял? – спросила меня одногруппница, поднимая конус, казавшийся теперь самой отвратительной геометрической фигурой.
– Да я эту гадость неделю чертила, два циркуля сломала, глаза уже в трубочку сворачиваются, а конусы в кошмарах снятся, зубами щёлкают, просят провести в них сечение! А этот умник всё-таки придрался к одной проекции, неточно ему показалось! Да пусть свои мозги проецирует хоть на пять плоскостей! – выпалила я на одном дыхании.
Фу, вроде, пар немного выпустила. А остальные ещё смеются. Что, представили, как Гранатомётов будет выполнять мои пожелания? Ничего, скоро, и вам идти к этому энергетическому вампиру, вряд ли там так весело будет.
– Да ты не нервничай, нас он тоже послал. Пошли лучше чайку выпьем, успокоишься, – и девчонки потащили меня в буфет.
У нас в группе на пятнадцать парней приходится пять девчонок: я, Глаша Пиявкина, которая мало с кем общается и вообще достаточно странная; Маша Ватрушкина, блондинка и бывшая модель, случайно, на спор поступившая сюда и всё-таки оставшаяся учиться; Саша Морковкина, наша староста, окончившая школу с золотой медалью, и, видимо, чтобы соответствовать своей фамилии, красящая волосы в ярко-рыжий цвет; и Даша Картошкина, дочка декана нашего факультета, тёмненькая и невысокого роста.
Что же до меня, то хотя родители и хотели, чтобы я поступала на юридический, но я их не послушалась. Еще в детстве, глядя на бесконечное звездное небо, я чувствовала, что меня тянет в космос, ближе к Луне и звездам. Фантастические фильмы и книги, научно-популярные статьи еще больше усиливали интерес. И хотя давно прошло то время, когда каждый ребенок мечтал стать космонавтом, я, может, и не мечтала, но часто думала об этом. Поскольку военные специальности я не рассматривала, то решила поступать в технический университет на авиакосмический факультет, выпускники которого конструируют космические корабли, запускают их с космодромов, а некоторые сами становятся космонавтами. Но, оказалось, что на первом курсе не изучают основы будущей специальности, а преподают только базовые предметы: математику, физику, начертательную геометрию, информатику и тому подобные дисциплины. И вместо проектирования ракетных двигателей приходится эти ужасные конусы чертить!
– Нет, ну всё-таки интересно, мы когда-нибудь допуск к экзамену получим? – спросила Сашка. А я как раз в это время несла чашку, и после её риторического вопроса споткнулась и опрокинула чай, хорошо, что не на себя, а на поднос незнакомому студенту с наушниками в ушах. Я извинилась, но тот, похоже, ничего не заметил, слишком громко слушая музыку и оглядываясь назад.
– Так ему и надо, – засмеялась Машка, – только, может, лучше сменим тему, а то без жертв не обойдётся.
– Давайте, – согласилась Дашка, ставя на столик тарелку со сладостями. – Ой, я такое пирожное невкусное взяла, оно как будто из картона сделано.
– А зачем же ты его вместе с салфеткой жуёшь? – захихикали девчонки, и тут рядом, словно передразнивая нас, послышался чей-то сумасшедший смех. От испуга я чуть снова не уронила чашку, однако это оказалась всего лишь новая мелодия на Дашкином мобильнике, ища который, она вытряхнула всё содержимое сумочки на стол.
– Ой, а что это у тебя за журнальчик? – Сашка вытащила из кучи вещей какую-то брошюрку. Тем временем надрывавшийся телефончик нашёлся в крайнем кармашке и замолчал.
– Ты о чём? – спросила Дашка, строча смску. – А, я их в метро чирикала. Что, тоже хотите поразгадывать?