Пирамида
Шрифт:
– Ну что, пойдём и мы? – предложил Леонид Игоревич.
– Пойдём, - согласился поникший Юрий Михайлович.
– Юра, ты чего? – Леонид Игоревич заглянул в полные горечи глаза товарища. – Что случилось?
– Я сейчас узнал от Валентины Григорьевны, из её мыслей, - пояснил Юрий Михайлович, - что
– Вот стерва! – не сдержался Леонид Игоревич. – Пойдём к нашим, Юра, - потянул он товарища за рукав. – Всё понимаю, сочувствую, могу только твоё горе разделить. Меня ведь тоже злые люди ребёнка лишили, а вообще-то у нас с Люсей тоже могло быть несколько. Ничего, жизнь у нас не кончена, ещё только начинается, будет и на нашей улице праздник. Найдём мы ещё свои половинки, и детки у нас будут, теперь-то нас никто обмануть и предать не сможет.
Пока они мылись, мужчины воспользовались своими новыми знаниями и способностями и убрали с лица всю волосяную растительность. Больше усы и борода не будут расти ни у кого. Особенно радовался Тимур, что мучиться с бритьём ему не надо. Витька таким вопросом пока не заморачивался.
Потом сидели после бани за столом, дружно угощались предложенными деликатесами и в основном молчали, обдумывая всё, что с ними сегодня случилось.
– Ну что, дождёмся Полковника, тогда и будем планировать дальнейшую жизнь? – спросил, наконец, Семён.
Все дружно кивнули головами. После ужина разобрали вещи из подвала, помещённые в пространственный карман, и начали готовиться ко сну. Сделали Кутьке проход в небольшой внутренний дворик, чтобы ему было где делать свои дела. Потом улеглись спать.
В Пирамиде воцарилась относительная тишина. Спали все беспокойно, уж очень крутой поворот сделала сегодня для них судьба. Утром ещё отверженные и никому, в общем-то, ненужные, а вечером обретшие небывалые способности и возможности.
3 января 2008 года, четверг.
Дмитрий Мещерский пришёл в себя и осознал, что голый лежит в какой-то жидкости в большом чане. Голова у него была закреплена в зажимах, а само тело находилось в тёплой ванне. Глаза открывать не хотелось, хотелось подольше поблаженствовать в таком состоянии. Как давно не было у него этих ощущений!
Не открывая глаз, он вспоминал, что с
Дмитрий разочаровался в деятельности спецслужб. Он знал, что многие его сослуживцы служат, не задумываясь о том, пользу они приносят обществу или вред. Многие гордятся тем, что так хорошо устроились в жизни. Не тебя пасут, а ты помогаешь пасти. Ему стало противно. И стыдно перед собой. И не надо убеждать себя, что ты-то ни в чём не замешан, ты честно выполняешь свой долг. Вот только долг за тебя почему-то определяют другие. А сам-то ты уверен, что это твой долг?
Своими сомнениями и размышлениями он накануне поделился с приятелями, с которыми поддерживал отношения ещё с училища спецназа, - Михаилом Латышевым и Павлом Цукановым, которые пришли к нему домой отметить возвращение из командировки. Михаил его понял.
– Вот почему я и не стал служить в спецназе, - сказал он.
Действительно, после окончания училища Михаил поступил в университет на юридический и стал адвокатом, причём очень успешным. А вот Павел пренебрежительно фыркнул:
– Вечно ты, Димка, умствованиями занимаешься, вот и заносит тебя не туда. Голова закружилась от успехов? – ядовито спросил он. – Чего тебе ещё надо? Полковник в 33 года, квартира престижная в центре, деньги девать некуда, да и на твоей должности уже озолотиться мог, если бы не твоё чистоплюйство.
– Что же ты сам такими делами не занимаешься? – подколол его Михаил.
Павел, действительно, устроился в отделе внутренних расследований, дослужился до майора, старался держаться в тени.
– Не всем же быть героями, - скромно заметил Павел, - мне вот не дано. А ты, Димка, не валяй дурака. Уйдёшь из отдела – пропадёшь. Да и квартиру могут предложить поменять, если в системе не останешься.
– А ты перейди в Пашкин отдел, - шутливо предложил Михаил. – У них начальник серьёзно болен, должность полковничья, как раз по тебе.
Павла перекосило.