Пирамиды астрала
Шрифт:
Полночь. Я прибираю комнаты. Отпущенные моим благородным жестом гости, счастливо хохоча, разбежались из моей квартиры, оставив за собой, как на поле боя, посуду, объедки, разбросанные вещи и веселое настроение — за что я им очень и прямо-таки безгранично благодарен. Несмотря на пытку домашней работой, я улыбаюсь — у нас все получилось, и теперь мы обладатели великой тайны! Я вспоминаю мгновение за мгновением своего выхода «туда».
Началось все с того, что я обнаружил себя висящим где-то под потолком и огляделся. Внизу копошились мои приятели. Мне как-то непривычно было смотреть на
— Вводи антидот!
Таша наклонилась к кушетке, и я остолбенел от страха, когда из-за спины девушки показалось мое мертвое тело. Пришлось долго приходить в себя. Потом посмотрел на компьютер и увидел, что мое сердце бьется нормально. Успел еще подумать, что почему-то плоховато слышу звуки — в основном только сказанные слова.
— Ну что, будим? — спросила Наташа, и тут я заметил, что она трясет и похлопывает мое недвижимое лицо по щекам.
Меня охватило беспокойство, и я потянулся к своему телу. После этого наступило мгновение беспамятства, и вскоре я проснулся на кушетке, услышав откуда-то издалека доносящийся голос Славки:
— Пошла энцефалограмма!
Какое-то мгновение я собирал свои разбежавшиеся мысли, и потом мой взгляд сконцентрировался на напряженном лице Таши, хмурящей брови и всматривающейся в мои глаза. Она сказала отрывисто:
— Он просыпается!
Я сообразил, что все получилось. Схватил Ташу, прижал к себе и поцеловал в губы. Не скрою — мужик я или не мужик, чтобы таким случаем да не воспользоваться? И было чем!
Девушка оттолкнула меня, испуганно крикнув:
— Дурак!
Я не согласился и благим матом заголосил:
— Ура! Получилось!
Таша тут же исправила положение и уже сама, обнимая меня и целуя в щеки, заговорила:
— Ой! Я так испугалась, что у тебя крыша съехала.
Она была права. Я бы, наверное, тоже нешуточно испугался, если бы вдруг оказался в объятиях полоумного экзальтированного приятеля. Славка, в свою очередь, орал, поочередно смотря то на дисплей компа, то на нас:
— Осторожнее! Клеммы не сорвите! Хватит с нас обезьян. Вы их, кажется, не умнее!
А Федька даже как-то несвойственно ему растерянно притих и спросил:
— Ты что, правда, был «там»?
— Все, ребята! Я вышел из тела! Под потолком летал. Даже на компе графики разглядывал! — Я продолжал восторженно орать, как дитя, получившее новогодний подарок. Мысли счастливо прыгали в моей голове, и мне хотелось самому прыгать вместе с ними.
— Все, успокойся, полежи еще, — просила Таша и радостно приговаривала: — Я тебя по головушке поглажу за это. Хороший ты наш, Гагарин. Сейчас мы с тебя еще раз все показания снимем, и все.
Я притих на кушетке, расплывшись в блаженной улыбке и перебирая в памяти события моего путешествия под поглаживание Ташиной руки. Эх, помечтать хоть! Когда еще такое участие у подобной красавицы заработаешь? В голове невольно прокручивались кадры, то с озабоченным и беспокойным, то счастливым и радостным лицом Таши. Я прислушался к своим ощущениям. Да, определенно была радость от удавшегося эксперимента, но не только.
Наконец я поймал за хвост ускользающую мысль, приводящую меня одновременно в восторг и смущение. Я получил доказательство, что все мои материалистически-научные взгляды на жизнь в корне неверны, а мир намного сложнее и больше, чем я до этого представлял! А каково Федьке? Одно дело — по вечерам спьяну болтать о великих нестыковках физики, а другое дело — вот так, лоб в лоб с необъяснимыми фактами столкнуться. Ничего, придумает теорию какого-нибудь пси-поля или четвертого измерения. Да и без него этой лабуды выдумано столько…
— Ну все, снимаем все провода и трубки! — скомандовал Славка, и я почувствовал, как нежные Ташины пальчики срывают пластыри с остатками моей шерсти.
— Ой-ой! — не выдержал я.
Таша сообразила, что эпиляция — не каждодневное упражнение для мужчин, и хихикнула:
— Вот тебе! Будешь над волосатыми обезьянками еще издеваться?
Потом меня обтирали, поднимали, одевали — только что не облизывали. Короче, я чувствовал себя королем бала (и даже немного Машей), раздавал всем великодушные улыбки, а в ушах у меня стояли звуки фанфар и праздничных фуг. Когда мы основательно прибрались вокруг, Слава заявил, что я на всякий случай должен посидеть часик-другой у них в лабе. Я не возражал, и мы тут же уселись водить беседы за чашкой чая. Меня, по свежим следам, основательно потрошили на все мелкие детали, которые я мог и не мог заметить.
— А могло тебе только показаться, что ты летал под потолком? — спросил Федька. Видимо, его сильно замучили внутренние противоречия.
Я даже несколько испугался за друга, глядя на то, как он сидит, словно мышка, в углу комнаты, жалобно тараща на меня глаза. Что-то никогда его таким не видел…
Я долго думал над его вопросом и понял, что в общем-то не могу абсолютно доказать свои полеты под потолком. Пришлось признать, что, кроме вида Федькиной залысины сверху, меня ничего сильно не поразило. Что я и выразил пожатием плеч и задумчиво скривленной гримасой. Пока я думал, летал я или не летал, Таша выдала идею — завести книгу техники безопасности.
— Пока мы не знаем, куда попали, нам надо очень осторожно продвигаться вперед. В любом месте нас могут ждать неизвестные опасности, — говорила Таша и даже сама не знала, как она тогда была права. А я еще смеялся:
— Вот залезешь в комп, и окажется, что твое сознание в эту железяку намертво переселилось. Вот незадача!
— А ты не смейся. Откуда ты знаешь, что это невозможно? — обидевшись, надула губки девушка.
— Вообще-то правильно, — благородно заступился за свою половину Слава. — Каждый раз, когда будет возникать опасность или что-то непонятное, нам нужно информировать друг друга об этом.
— А что ты еще помнишь? — спросила Таша, и я подробно пересказывал свои впечатления.
— А себя ты видел?
Этот Ташин вопрос поставил меня в тупик. Я опять долго думал и понял, что видел только свое «мертвое» тело, а вот на летающего себя посмотреть забыл.
— А что ты слышал?
Я почувствовал хватку профессионального психолога на допросе и засуетился:
— Ташенька, понимаешь, я могу сказать, что слышал ваши слова, но вот звуков как будто не было…