Пирамиды богов
Шрифт:
— Держитесь!
Едва успев схватиться за перила, площадка пулей полетела вниз. За несколько метров до земли лебедка начала затягиваться, и площадка с натягом остановилась. Рукоятка, не выдержав веса, выскочила. Площадка упала на землю с высоты около метра. От удара она пошатнулась и завалилась на бок вместе с пассажирами.
Рамону зажало между периллами и землей простреленную ногу. Он закричал в приступе чудовищной боли.
— Ты в порядке, солнце?
Она, пошатываясь, ступила на землю и кивнула, вытирая песок с лица. Волк с Лисом быстро приподнимали площадку чтобы Рамон мог ползком выбраться из ловушки.
На первом этаже распахнулась дверь, и из нее выскочил Марио. Он перевел взгляд на первую попавшуюся цель. Налетчики стояли спиной. Отличный шанс. По всем правилам он обязан стрелять на поражение, не раздумывая.
Внезапно между нацеленным оружием и налетчиками в масках зомби появилась фигура. Марио дрогнул и расслабил палец на спусковом крючке. Это была Анна. Она выставила руки в стороны, отгораживая собой цели.
— Не стреляй! — отчаянно взревел Рамон, выставив руку вперед.
Время было безвозвратно утеряно.
Волк оттолкнул в сторону девушку, только что спасшую ему жизнь и, прицелившись, выстрелил. Марио успел отскочить за мусорные контейнеры. Запнувшись, он упал лицом на асфальт, выронив пистолет.
Волк шагнул к лежащему противнику, но хрупкие руки потянули его за предплечье.
— Нет, хватит уже смертей, — взмолилась Анна.
— Уходим! — крикнул Лис.
Он стоял поодаль и поддерживал Рамона за плечо. Все вместе они побежали к заранее припаркованному автомобилю.
Марио со всех ног бежал на третий этаж, проскакивая по несколько ступеней за шаг. Лицо зудилось от полученных при падении ссадин, сердце бешено колотилось от всплеска адреналина столь позабытого после ухода из полиции.
У палаты, где только что произошла перестрелка, толпились санитары и врачи. Пустые гильзы вперемешку с осколками штукатурки мешались под ногами. Погибшего полицейского уже погрузили на носилки и накрыли простыней.
Марио пробился через толпу и ввалился в кабинет Нойманна.
Начальник безразлично взглянул на него и опустил глаза на кейс, лежащий перед ним. Он смотрел на него голодным взглядом как на трофей охотника. Гюнтер сидел рядом в черных очках, всматриваясь в пустую стену.
Марио от удивления не смог подобрать слова, а лишь продолжал жестикулировать и пытаться наладить ровное дыхание.
— Там пришли… то есть они… сбежали.
Нойманн поднял удивленный взгляд.
— Русский жив?
— Я не видел их лиц. Я уже объявил перехват по каналам полиции. Они не уйдут далеко.
— Видимо, ты их недооцениваешь… Или может быть себя?
— Я сделаю все чтобы…
— Твоя задача была расшифровать письмо! Ты должен был круглосуточно быть рядом с ними, спать в обнимку, вместе ходить в туалет, а сейчас ехать с ними в одной машине. Главное выполнить задачу. Гюнтер займется их поиском.
Гюнтер не шевельнул ни единой мышцей. Марио опустил взгляд в пол.
— Итак, ты допустил то что произошло, значит тебе не требуется помощь. Ты расшифруешь письмо сам. У тебя есть два часа.
— Да, сеньор.
Марио постоял несколько секунд, переваривая услышанное и вышел.
— Слабоват он, — прошептал Нойманн.
Гюнтер приподнялся и положил руку на кобуру.
— Нет, пусть останется. Он идейный, таких ни за какие деньги не купить. А теперь оставь меня.
Нойманн снял очки и резким движением руки смёл всю утварь со стола. Ничто не должно отвлекать его взор. Борясь с невероятным искушением чтобы не вскрыть кейс, он провел по воздуху рукой, представляя, будто прикасается к идолу. Нельзя. Он не просто так ждал всю жизнь этого момента, чтобы сейчас погибнуть, поддавшись минутной слабости. Он отодвинулся от кейса.
Почему русский смог выжить? А вдруг опасности нет, и защита не работает? Нет, он не мог так рисковать.
«Если хочешь увидеть будущее, взгляни в прошлое»
Нойманн вспомнил разговор, который состоялся, когда он был совсем юнцом, только что переведенным в новую особо секретную организацию. Перед ним отчетливо возник коридор, вымощенный дорогой и сияющей от блеска плиткой темно синего цвета, пересеченной белыми параллельными линиями. По тем временам невиданное новшество. Он уже изрядно привык к серым, испещрённым грязью полам государственных учреждений, где имел возможность, появляется регулярно на предыдущей работе.
Филипп поднялся на десятый этаж и прошел в единственный безымянный кабинет. За мощным деревянным столом, с виду больше напоминавшим взлётно-посадочную полосу, сидел мужчина со светло-русыми волосами с прожилками седины и усердно вчитывался в кипу документов. Оказавшись вблизи, Филипп вздрогнул. Лицо мужчины было исполосовано глубокими шрамами.
Жизнь изрядно потрепала его.
— Три года в тылу, два побега из Дахау, — ответил он, прочитав по лицу удивление юноши.
Мужчина поднял взгляд и Филипп заметил, что один глаз был ярко-голубым, а второй темно-карим.
— Филипп, я правильно понимаю?
— Да герр Массо, — твердо ответил юноша, пытаясь выказать наибольшее уважение.
Мужчина поежился, будто кто-то наступил ему на больную ногу.
— Прошу избавь меня от вашей немецкой учтивости. Война окончена, но я до сих пор вздрагиваю от ваших обращений. Наша организация интернациональная и если каждый будет хвастаться национальной словесностью, я сойду с ума.
— Простите.
Массо взглядом указал на стул. Филипп хотел придвинуть его ближе к столу, но как оказалось, тот был намертво прикручен к полу. Массо вздохнул, давая понять, что видит это далеко не в первый раз. Филипп присел и смущенно опустил взгляд.