Пирамиды
Шрифт:
Но вот корка их треснула, как яичная скорлупа, и караваи выбросили сотни зеленых побегов.
Через несколько секунд на противнях вовсю колыхалась молодая пшеница, колоски уже набухли и клонились книзу. Чиддер и Артур с каменными лицами игроков в покер, крепко зажав между собой Теппика, преодолели это необычное поле небрежным прогулочным шагом.
– Неужели это все из-за него?
– Мне кажется, что…
Артур прервался, оглянулся посмотреть, не появился ли кто-нибудь из рассерженных пекарей, заметивший
Все трое глубокомысленно взирали на оживающую улицу.
– Не каждый день такое увидишь… – сказал наконец Чидер.
– Ты это о том, что трава растет там, где он ступает?
– Ну да.
Взгляды их встретились. Потом приятели одновременно посмотрели вниз, на то место, где стоял Теппик. Зеленая поросль уже достигла его щиколоток, со скрежетом раздвигая вековые булыжники в своем стремительном, безостановочном росте.
Ни слова не говоря, они схватили Теппика под локти и подняли его.
– В изо… – начал Артур.
– В изолятор, – согласно закончил Чиддер. Однако друзья уже тогда поняли, что горячими припарками тут не обойтись.
Доктор откинулся в кресле.
– Начистоту и без обиняков, – сказал он, что-то быстро про себя соображая. – Типичный случай mortis portalis tackulatum с осложнениями.
– Что это такое? – удивился Чиддер.
– Выражаясь непрофессионально, – хмыкнул доктор, – он мертв, как дверной гвоздь.
– А что за осложнения?
Доктор бросил на него быстрый проницательный взгляд:
– Во-первых, он еще дышит. Во-вторых, можете убедиться сами, пульс у него бьется, как молот, а температура такая, что, пожалуй, можно жарить яичницу.
Доктор замолчал, усомнившись, не слишком ли начистоту и без обиняков он выражается. Медицина была еще новой наукой на Плоском мире, но медикам уже не нравилось, когда люди понимали их с полуслова.
– Пирацеребральный нервный кулиндром,– сообщил он, подумав.
– Хорошо, и что ты можешь сделать? – спросил Артур.
– Ничего. Он умер. И медицинское обследование это подтвердило. В общем, м-м… похороните его в сухом и прохладном месте и передайте, чтобы зашел ко мне на будущей недельке. Желательно днем.
– Но он ведь дышит!
– Рефлекторная деятельность, которая часто вводит в заблуждение профанов, – с легкостью парировал доктор.
Чиддер вздохнул. Он не без основания полагал, что Гильдия, имеющая непревзойденный опыт по части острых предметов и сложных органических соединений, могла бы с большим успехом поставить диагноз в такой элементарной ситуации. Да, Гильдия тоже занимается убийством людей, но, по крайней мере, не требует от них благодарности.
Теппик открыл глаза.
– Я должен вернуться домой, – сказал он.
– Мертв, говоришь? – спросил Чиддер. Доктор почувствовал себя уязвленным в своем профессиональном самолюбии.
– Случается, что мертвое тело издает необычные звуки, – промолвил он, отважно принимая вызов, – звуки, которые нервируют родственников и…
Теппик приподнялся и сел.
– Мускульный спазм при окоченении… – начал было доктор, но смешался. Вдруг его осенило.
– Это редкий загадочный недуг, который встречается сейчас повсеместно, – продолжил он, – и вызван, э-э… такими маленькими-маленькими… которые никак невозможно увидеть, – закончил он с торжествующей улыбкой.
Неплохо сказано. Надо запомнить.
– Большое спасибо, – кивнул Чиддер, открывая дверь и пропуская доктора. – Следующий раз, когда будем себя хорошо чувствовать, непременно к тебе обратимся.
– Вполне вероятно, это хрипп, – убеждал доктор, в то время как Чиддер мягко, но решительно выталкивал его из комнаты. – подцепил где-нибудь на улице…
Дверь с шумом захлопнулась перед его носом.
– Мне надо вернуться домой, – повторил Теппик, спустив ноги с кровати и обхватив голову руками.
– Зачем? – поинтересовался Артур.
– Не знаю. Но я там нужен.
– Насколько помню, к тебе там не очень-то хорошо относились… – начал было Артур. Теппик умоляюще замахал на него.
– Послушай, – сказал он, – я не хочу, чтобы кто бы то ни было давил на мои больные места. И не надо говорить, что мне нужен покой. Все это ерунда. Я немедленно возвращаюсь домой. Понимаешь, дело не в том, что кто-то меня заставляет. Но я должен, и я вернусь. А ты, Чидди, мне поможешь.
– Как?
– У твоего отца есть быстроходное судно, на котором он перевозит контрабанду, – произнес Теппик голосом, не терпящим возражений. – Пускай одолжит его мне, а я ему потом обеспечу режим благоприятствования. Если выедем не позже чем через час, будем на месте как раз вовремя.
– Мой отец – честный коммерсант!
– Ага, а семьдесят процентов прибыли за прошлый год ему принесла беспошлинная торговля следующими товарами… – Взгляд Теппика стал отсутствующим. – Итак: незаконный ввоз гусин и белокровок – девять процентов.
– Ночные перевозки… – согласился Чиддер, – а это меньше, чем у остальных. По-божески. Честный бизнес. Лучше скажи, откуда тебе это известно. Ну говори, говори…
– Не знаю… – пожал плечами Теппик. – Дело в том, что пока я… спал, я, такое впечатление, узнал все на свете. Все обо всем. Наверное, отец умер.
– Черт возьми. Прости, я не знал.
– Да ничего. Я не о том. Он сам этого хотел. Я даже думаю, он это предвидел. У нас люди начинают жить по-настоящему, только когда умирают. Надеюсь, он живет сейчас полной жизнью.