Пират, еще один
Шрифт:
– Ладно, я могу его и просто так по лесу поводить, раз он привидений трусит.
– Настоящие моряки избегают нечистой силы, - мягко сказал Леппилюнтль, - Я вот тоже... Пойдите, действительно, в лесу погуляйте...
– Мне плевать на нечистую силу!
– сказал Колька, встал из-за стола и подтянул штаны.
Они прошли берегом по мелководью, прошли несколько заливчиков, где вода была зеленая, и пахло гниющими водорослями, и на больших валунах были зеленые налеты. Потом сначала маленький краб поймал Кольку за большой палец ноги и хотел утащить его себе на обед, но затем Салли поймала краба за спину. Но они его выпустили, потому что зачем одного нести. Они шли по теплой
– И где же привидения твои?
– пренебрежительно сказал Колька.
– Позвать надо. Явятся те, кто о тебе больше думает, чем о себе. Позови?
– Кричать что ли надо? Эй! Привидения, где вы?!
– Не надо орать, ты думать умеешь? Вот и подумай про себя.
– А чего думать? Я их и так каждый день вижу - капитана да Федор Иваныча.
– Струсил все-таки! Я так и знала, что ты струсишь! Я тебя специально и привела сюда для этого.
– Я так не трушу ничего!.. Просто я за тебя опасаюсь, затопчут тебя привидения, - он хихикнул, - Затоптанная привидениями Салли. Знаешь, сколько людей обо мне, наверно, за всю жизнь думали!
– Ты глупый, как все маленькие дети! И ты даже подумать про привидения боишься, вот как ты трусишь! Привидения, это кто сейчас по-настоящему про тебя думает.
Колька поднял гальку и, отклонившись, бросил ее в воду. Камешек подлетел два раза и утонул.
– Хорошо! Но ты отойди, я при тебе не буду, - сказал он девочке.
Салли села на песок шагах в двадцати от него и отвернулась. А Колька стал звать тех, кто думает о нем.
Долго никого не было, хотя он ждал, что появится капитан и улыбнется ему ласково, а после хмурый дядя Федя в белом халате и с пистолетом под мышкой. Придет с вязаньем бабушка. Увидит он кока, опять ошпарившего руку в шторм. Моряки Ветра. Ну... Стасик и Женька - ведь они все время играли вместе в футбол. Стасик и Женька... и он вспомнил Ленинград, и защемило внизу живота... Тетя Люда, но нет, она не приходит, и добрый Мойсейка тоже нет. Их классная нет.
И он увидел маму, которая шла к нему по берегу, немного строго улыбаясь, чтобы от слез в глазах не задрожали губы, а ее высветленные мягкие волосы обвевали ее голову. А когда она повернулась на мгновение, чтобы кого-то позвать из темноты, волосы наскоро легли как у вольного стрелка из Шервудского леса - то есть это он так подумал, что она - вольный стрелок. Мама подходила, и к ней подбежала девочка с широкими скулами и ясными глазами, в которых распускались фонарики.
Колька, конечно, узнал Салли, но она была почему-то без пистолета, поэтому он обернулся, чтобы увидеть, где она оставила пистолет. Но увидел девочку, сидящую к нему спиной и перебирающую ракушки. Колька повернулся в сторону мамы и Салли с ней, но их не было, только воздух дрожал, как от тепла у входа в метро.
Вдали, вдали склянки отбили двенадцать. Салли подошла к Кольке и, нахмурившись, сказала, что пора, а то опоздают к обеду, и она стала смеяться над ним, увидев, что он плачет.
Когда они шли между скалами, Салли вдруг испуганно вскрикнула, указав на бледную тень у пещеры, совсем не страшную. Колька пошел вперед, к тени, и вернулся и сказал, засовывая пистолет за широкий пояс, что это только тень. И Салли расплакалась, потому что она подумала, что это... Кащей
– Вперед, пират!
– воодушевленно забасил Федор Иваныч, увидев детей.
Федор Иваныч сидел на здоровенном дубовом сундуке, закрытом на три проржавевших замка и охваченном пятью стальными полосами. Он сидел перед длинным столом, вместе с капитаном, королем, коком, бабушкой, штурманами и матросами.
Стол был загроможден едой и разной крепости питьем. И для детей были оставлены два места рядом, между его величеством и капитаном. Кулебяка сидела у стула бабушки, и пасть ее закрывалась только для того, чтобы проглотить то, что давали. А Ворса теперь пришлось отставить от стола вместе со стулом для Кольки, потому что оторвать его когти от сиденья было совсем нельзя - его несколько раз поднимали и трясли, но стула он не выпускал. Когда стул отодвинули, кот еще сидел минуты две, приходя в себя, видя перед собой только море, песок и небо, вместо еды, еды, еды! А потом с ревущим мяуканьем обрушился со стула и, волоча по влажному песку набитый живот, ринулся отнимать у Кулебяки кость. А Колька сел. И это был пир.
– Сто семьдесят шесть человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рому!!!
– горланили пираты во главе со скинувшим пояс с пистолетами с широкого живота Федор Иванычем. И Колька пел. Даже сэр Ален Александр к концу песни подпел. А Салли палила в воздух.
Потом все улеглись в тени огромной пальмы, кроме бабушки, ушедшей на корабль. Через два часа проснулись, искупались, а дети из пистолетов насшибали с пальмы кокосов для всех.
На корабле уже все выпили на посошок и стали готовиться к отплытию. Затем Леппилюнтль проводил сэра Алена Александра к трапу, к ялику.
– Может, подвезти?
– спросил вдруг капитан.
– Что ты! Куда?
– Да нет. Я хочу изменить курс и выйти из игры - сундук-то последний. А переломив, может, я все продолжу... ну, сказку для Феди.
– Ну нет. Я все равно - пас. Вот, может Салли. А, девочка моя?
– Нет, папа. Я с тобой. На Ветре никто не думает обо мне, кроме капиттана Леппилюнтля, а он мне как второй папа... зачем менять?
– Салли... привидений, может, и нет, - сказал король.
– Может быть, и так, а может быть, и не так... Я с тобой, папа... до свидания, мой капитан!
– До встречи, царица моей души! Good luck, Ален!
6
Медленно, медленно раздвигал желто-синие волны моря торопливым носом катер колдуна. Все шло нормально. Люда в красном купальном костюме загорала, закинув ноги на штурвал, удерживая приблизительный курс и поэтому изредка искоса взглядывая на компас - стояла на вахте. Колдун в своей каюте раскладывал пасьянс "Кровавая Мэри", и каждый раз получалось, а также пил холодный грог, который сам себе и делал для себя. А мама думала о Кольке и готовила обед на всех.
Люда говорила, что это здорово, что они отправились в плавание: ей теперь так хочется приготовить Мойсейке и сыновьям настоящий украинский борщ. Ведь это скоро уже будет - потому что вот, разыщут Кольку, и будет - тогда приключение кончится. Здорово. И она будет долго вспоминать об этом: надо же, взрослая положительная женщина и такая авантюра непонятная - будет чего рассказывать внукам. Мама, конечно, тоже мечтала, что наступит время, когда сын найдется, и они вместе отправятся домой, будут жить-поживать, добро наживать - она ласково улыбнулась - добро наживать. А вот что думал колдун про будущее, этого мама с Людой не знали, и он не говорил.