Пират, еще один
Шрифт:
– Фига!
– сообщил маме Колька.
– Господи, Коля, я прошу!.. Извините, - отвернулась мама к лицу врача, Вы нас примете?
Толстый небритый врач с маленькими голубыми глазами в распахнутом белом халате, в сером толстом свитере, широких штанах и ботфортах оглядел маму и Кольку, почесал шею под подбородком и сказал:
– А для чего я тут сижу?
– повернулся и вошел в кабинет. Халат на его спине был продран.
В кабинете Колька сел на холодную кушетку, и его штаны прилипли к клеенке. Попался - понял он - это западня, проклятые кровавые испанцы поймали великого корсара и радуются!
– ...Рисует, рисует, - говорила мама, - Во сне кричит...
– и оглядывала светлые обшарпанные стены кабинета.
Врач мрачно ерзал в неудобном кресле и мрачно рылся в ящиках стола.
– ...А он такой способный. В шахматы играет, математику любит. И рисует, рисует... Знаете, может, мне замуж выйти?.. Ну, мужчину завести ему?..
– Что вы такое говорите!
– врач покраснел, помолчал и сказал, - Это не ко мне... А насчет рисунков. Дети рисуют. Это нормально по большей части... К сожалению, - покровительственно сказал врач и вытащил из ящика стопку бумаги и пистолет с длинным дулом, примерно начала восемнадцатого века, инкрустированный серебром. Положил бумагу на край захламленного стола и придавил пистолетом, - Все кончается нормально - процесс развития ето...
Колька коротко и ясно прокомментировал появление пистолета, а мама в очередной раз в своей жизни взмолилась:
– Коля, я столько раз тебя просила!
– и врачу, - Знаете, это его теперь любимое словечко. Где он только его набрался!
– Да, - сказал врач, - Старик Биз, ты не оригинален. Я знаю еще одного человека, он тоже употребляет это идиоматическое выражение при различных жизненных случайностях. Да... Так что рисует ваш мальчик, и что он кричит, кроме вышеуслышанного?
– Страшные вещи!
– мама округлила глаза, - На абордаж, все на полубак, сто тысяч рублей тому, кто первый убьет капитана! Пятьдесят человек на сундук мертвеца и бутылка рому, наши в дамках, а ваши в рамках! Кто не рискует, тот ест солонину и дайте мне дорогу, я его сам разделаю!..
– Да?
– заинтересованно спросил врач, - И давно?
– Года два.. Почти каждую ночь... Помогите нам?
– А скажите, вы сами, в детстве... а?
– Что вы!
– Да... А имен он никаких не называл?
– Всего несколько раз и в последнее время. Это... как его. Люплю... нет! Лаботлю... нет. Этот Блюмблю?
– О господи, - вздохнул Колька, - Леппилюнтль, мама. Леп-пи-люнтль.
– Вот!
– горестно поникла головой мама.
– Фига!
– сказал врач.
Мама уставилась на врача, Колька на маму, врач на Кольку. Потом мама на Кольку, врач на маму, Колька на врача. Потом...
– Послушайте!
– трагическим голосом воскликнула мама, - Что же нам делать теперь?
– Посоветуюсь, - сказал врач, - Сейчас.
Врач закряхтел, нагнулся к полу, набрал номер на телефоне, который стоял у его ног, и снова закряхтел, когда разогнулся.
– Але?
– сказал врач в трубку, - Это я.
Врач увидел, что мама смотрит на него беспомощно, но и подозрительно, и сказал ей таинственным шепотом, показав толстым пальцем с обкусанным ногтем на трубку:
– Главный специалист...
– и опять в трубку, - Да. Все так и есть. Случай тяжелый, именно тот... Почему тороплюсь? Ничего не тороплюсь, все есть, имя и рисунки... Хорошо, хорошо, не волнуйся, спрошу, - и, прикрыв ладонью трубку, посмотрел на Кольку: - Письмо получали, юноша?
– Письмо, - гордым и презрительным голосом сказал Колька, - Получал. А от кого, не скажу... Понятно!
– Какое письмо, сынуля?
– забеспокоилась мама, - Ты скажи дяде врачу, он тебе помочь хочет.
– Мама! Неужели ты еще не увидела, что это кровавый испанец!
– Коля, господи...
– мама чуть не заплакала.
– Нет, я в СССР родился, - и врач стал продолжать говорить в трубку.
– Ну вот, письмо он получил. Я ж говорил, что это он.
В кабинете потемнело, потому что у окна остановилась толстая черная туча. Врач обернулся в окно и сказал:
– Будет шторм.
– Ветерок, - сказал Колька, радуясь, что штаны отклеились.
Врач повесил трубку и сказал маме:
– Ничего страшного. И ничего я ему прописывать не буду. Я против этого. Знаете, лекарства, химия до добра не доведут. Я ему процедуры назначу. Специальные такие процедуры есть. Вот вам направление.
Он дал ей мятый листок с надписями на латыни и улыбнулся толстыми обветренными губами, и около глаз его с трудом собрались морщинки:
– Вот. Это он будет принимать ежедневно. Я сам прослежу. А вы не волнуйтесь...
– Спасибо, спасибо огромное!
– сказала мама.
– Что вы, это вам спасибо!
– Ну, - близоруко прищурилась мама и вежливо сказала, - Мне-то за что! Что вы, что вы. И... а вы, простите меня, зачем вам пистолет?
Колька впервые с интересом взглянул на этого испанца, как тот выкрутится из этого вопроса?
– Это, - врач нахмурился и отвернулся и пробурчал, - Это просто игра такая. Вот.
Мама пошла в гости. Наступил вечер, и мама сказала Кольке, что идет к тете Люде. Впрочем, все равно.
Он лежал в постели и смотрел в потолок. В квартире никого, кроме него, не было. Может быть, в соседней квартире тоже никого не было, и в следующей, и в другой. И во всем доме не было никого, кроме него. А Земля кружилась, и дом кружился мимо звезд, криво размахивая крышей. Они все кружились мимо звезд. А навстречу им кружился вокруг Земли Юго-западный ветер и догонял свой хвост, если он у него был. И кружился мимо звезд. Зазвонил телефон.
Колька прошлепал без тапков, взял трубку и, может, и хотел сказать: Капитан? Но раздумал и спросил:
– Але?
В трубке зашуршало издалека, потом по чему-то металлическому шандарахнуло, прозвенела провалившаяся монета, рявкнули:
– Штрипктбеб тебя!!!
А потом проворчали таинственно и мрачно:
– Эта-а Старик Биз?
– Капитан!!!
– завопил Колька.
– Нет. Но почти угадал.
– Почти капитан?
– голос Кольки звучал томительными трубами надежды.
– Хрм... Ну, не будем вдаваться в подробности, в частности. Ни к чему нам эти тайны мадридского двора... Шлюпка ждет только вас, Старик Биз. Пожалуйста, поторопитесь, а то дождь...