Пират. Тайна золотого клинка
Шрифт:
Подойдя к шлюпке, я свалил в нее свой неподъемный груз и влез вовнутрь. Корабля не было видно из-за густого тумана, но команда решительно погрузилась в лодку, и двое человек оттолкнули ее от берега. Один из матросов открыл сундук, из которого достал небольшой факел и кремень. Он зажег факел, выпрямился и поднял его кверху. Через некоторое время шлюпка дернулась, как будто ее кто-то толкнул. На носу я увидел металлическое кольцо, приделанное к лодке, от которого тянулся канат, уходящий в туман. Теперь стало понятно, как они ищут остров и выбираются с него. Постепенно туман рассеялся, и я увидел примерно в миле от нас корабль. Он вытягивал
Нас подтянули к кораблю и опустили лебедочный мостик, чтобы мы скинули туда все привезенное с острова, после чего один из матросов, стоящих на палубе, бросил нам веревочную лестницу. Матросы в шлюпке почему-то стояли и смотрели на меня. Лишь когда один из них, мулат, показал мне пальцем наверх и кивнул на лестницу, я понял, что мне предоставлено почетное право первым подняться на корабль.
Едва я взошел на борт судна, все тут же отложили свои дела и с любопытством окружили меня. Вдруг тишину разрезал звук взметнувшегося хлыста, и я услышал откуда-то сбоку тяжелые приближающиеся шаги. Свист хлыста вернул команду к реальности, и она тут же бросилась заниматься своими делами. Тем временем матросы, которые приплыли со мной шлюпке, уже почти все поднялись на борт.
Подойдя ко мне, человек с хлыстом пристально вгляделся в мое лицо. Он выглядел как классический пират: огромный, с длинной бородой, в шляпе треугольной формы, в серо-зеленом бушлате до колен, с кожаным ремнем наперевес, со свистком на шее и хлыстом в руках. Вероятно, это был капитан. Подробно изучив меня и убедившись, что я не один из его людей, он вопросительно и злобно взглянул на мулата; потом, дернув его за локоть, капитан толкнул его в сторону своей каюты; тот, в свою очередь, обернувшись на ходу, махнул мне рукой, чтобы я шел за ними, очевидно, для выяснения обстоятельств. Деваться было некуда – я побрел следом.
Зайдя в каюту, капитан посадил мулата с краю своего стола, выдал ему листок и чертежный карандаш. Тот принялся что-то лихорадочно строчить. Пока мулат был занят этим делом, капитан смотал хлыст и закрепил его на своем широком кожаном ремне, а затем, обойдя стол, встал напротив окна и, сложив руки за спиной, всмотрелся в морскую даль. Наконец мулат закончил свою писанину и, бросив взгляд на капитана, отложил карандаш. Тот услышал возню, обернулся и взял листок, одновременно указав члену своей команды пальцем на дверь. Моряк покорно поднялся и вышел из каюты.
Дочитав письменное объяснение мулата, капитан сел за стол, взглянул на меня уже более мягким взглядом и так же молча принялся что-то писать. Пока он полностью игнорировал меня, я решил получше осмотреть каюту. Массивный деревянный письменный стол, заваленный картами, несчетным количеством бумажек, записок и прочих обрывков, стоял напротив выхода, возле окна. Рядом красовался огромный коричневый глобус. На стенах в ряд были развешаны хлысты. Они висели смотанные по длине, от коротких к более длинным. Рядом с ними были прикреплены свистки разнообразных форм, материалов и размеров. На одном из невысоких шкафов на подставке стояла скрипка.
Процесс разглядывания обстановки был прерван мулатом, который вернулся в каюту. В руках он держал мою табличку с названием корабля. Протянув мне этот своеобразный документ, он вновь вышел, а я положил табличку на колени. Капитан, не отрываясь, продолжал свое занятие. Тишину нарушали лишь доносившиеся с палубы свистки, хлопки и прочие звуковые сигналы. Тем временем капитан закончил писать, отложил длинное черное перо и передал мне весьма содержательную записку. Взяв ее в руки, я принялся читать.
* * *
«Я постараюсь быть краток. Опишу вам всю ситуацию, происходящую на корабле. Поскольку вся команда на корабле, включая меня, нема, я смогу изъясняться с вами только подобным – письменным – способом.
Мое имя Вудс Роджерс, вы находитесь на торговом судне «Свист», где я являюсь капитаном. Мой боцман описал вашу ситуацию и то, что вам нужно попасть в ближайший порт, но, боюсь, в обозримом будущем все наши остановки будут происходить только на островах наподобие того, который вы покинули. Я предлагаю вам работу на моем корабле до тех пор, пока мы не сможем высадить вас на более или менее цивилизованном острове или же пересадить вас на другой корабль. Поскольку вы единственный говорящий человек на судне, вы можете помочь нам вести обмен с жителями островов, с которыми мы торгуем.
Теперь скажите мне ваше имя».
Послание оборвалось. Я медлил, держа листок в руках и пытаясь навести хоть какой-то порядок в голове среди множества возникших вопросов и мыслей, прежде чем дать здравый ответ капитану. Тот молча ждал. Наконец я взглянул на него:
– Меня зовут Леонард Эдан. Если это послужит моей платой за пребывание на судне – что ж поделать, мне придется согласиться.
Капитан слегка ухмыльнулся и кивнул в знак того, что все обернулось как он и хотел. Взяв свисток, который висел у него на шее, он коротко свистнул в него два раза и взглянул на дверь. В каюту снова зашел боцман. Капитан ткнул пальцем в меня и сделал непонятный знак рукой. Я раньше слышал о языке жестов, но никогда с ним не сталкивался. Помню, в академии нам рассказывали, что он появился примерно в 1680 году и считалось, будто на нем разговаривают только ведьмы. Что ж, изъясняться мне здесь будет и вправду сложно.
Боцман взглянул на меня и позвал за собой. Выйдя на палубу, я понял, что означали свистки, хлопки, постукивания по доскам корабля, слышанные мной в каюте. Это был их язык, способ общения между собой. Как же все это время они плавали в море? Слаженность и внимательность всех членов группы должны быть максимальными, иначе кто-то может попасть в непредвиденную ситуацию, а остальные даже не заметят этого, поскольку попавший в беду не сможет позвать на помощь!
«Свист». Это название показалось мне чертовски знакомым. Не могу вспомнить, где я раньше его слышал и почему мне должно быть известно это невзрачное торговое судно, которое даже не заходит в порт?
Вопросы навалились и кружили голову, раздирая мозг на части. Любопытство и желание понять, что на самом деле происходит на этом корабле, изводили меня.
Но скучать здесь точно не приходилось: весь оставшийся день я участвовал в подсобных судовых работах и выполнял указания боцмана. Работенку он мне находил несложную, но весьма разнообразную, так что под конец дня я полностью выбился из сил и заснул возле лестницы в трюме, в котором обитала остальная команда. Я заснул даже без мыслей, не видя никаких снов и видений.