Пират
Шрифт:
– Я не пират!
– взвизгнул парень.
– На тебе экипировка космического пирата, я разве не прав?
– Одежда еще ничего не значит! Я вынужден был одеть ее…
– Ну, если ты не пират, - уже спокойно и вкрадчиво проговорил Моррисон.
– Тогда зачем ты наставил на меня верноподданного империи свой
плазмобластер? Отпусти его, если ты действительно не пират.
Парень несколько секунд колебался, глядя на спокойное серьезное лицо Ханга, который уже опустил свой лучемет.
–
если я опущу оружие?
– более мягко и спокойно спросил парень.
– Я даю тебе слово, парень!
– смотря в его глаза, твердо произнес Моррисон.
– Слово десантника!
– Так ты мне веришь? Веришь, что я не пират?
– Да.
– Но почему?
– Я понял, посмотрев на твое оружие, ты не умеешь им пользоваться!
– иронически произнес Ханг.
– Видишь вон ту красную лампочку, с боку бластера, она должна загораться, когда оружие снимают с предохранителя.
Парень посмотрел на бластер и почти сразу отпустил его.
– Вот так- то лучше!
– облегченно вздохнул полковник и шагнул на трап.
– Ты, как я вижу, жив, остался один?
– он вопросительно поднял бровь.
– Я прав?
– Да!
– без всякого сожаления в голосе, ответил парень.
– Последнего пирата я похоронил сегодня утром.
– Если ты не пират, то скажи хоть, как тебя зовут?
– Рон! Рон Оттман!
– А ты? Ты как узнал, что наш крейсер был сбит над этой планетой в бою с какой-то Имперской капсулой? Там же больше никого не было?
– взволнованно спрашивал парень.
– Я и был за штурвалом этой самой Имперской капсулы!
– заходя вовнутрь крейсера, ответил Моррисон.
Полковник был уверен, что парень не наврал, и здесь нет засады. Уж очень хотелось ему в это верить. Да и выглядел молодой «пират», совсем не глупо. Надо быть последним идиотом, чтобы здесь в затерянном, неизведанном мире, продолжать ту затянувшуюся войну, между войсками Императора и анархистами Капитана Ворона.
– Но как?! Она же взорвалась!
Рон бросился вслед за Моррисоном, который быстро шел по плохо освещенному коридору к кабине управления. Строение подобных этому судов, полковник знал отлично.
– Значит нет, - небрежно бросил десантник, вдавливая большую красную кнопку сбоку от двери - панели.
Панель ушла вверх. И Ханг прошел в хорошо освещаемую вечерним заходящим солнцем, пронизывающим лучами бронестекла огромных иллюминаторов, комнату. Приследоваемый взволнованным парнем Роном Оттманом, облаченным в пиратскую форму, но не являющимся пиратом.
– Что! Что ты собираешься делать? Ты можешь мне объяснить?
– снова обрушился на Ханга шквал вопросов.
Моррисон исподлобья покосился на парня.
– Может, я могу помочь?
– застенчиво поинтересовался Рон.
– Не уверен, но ответить можешь! Радиомаяк цел?
– Да, -
– Ты собираешься связаться со своими?
– Именно, - коротко ответил полковник и проследовал к пультам управления, штурвалам и мониторам.- Ты им уже воспользовался?
– Нет, зачем, я не умею настраивать его на другие волны, а для остальных пиратов было лучше не знать, что кто-то уцелел на крейсере. Я не хотел возвращаться к ним!- и под испытывающим взглядом полковника, Рон резко сменил тему.
– Но, но они, твои спасители! Они убьют меня!
– парень схватил Моррисона за плечо.
– Ты будешь со мной Рон, - обернулся полковник.
– Тебя никто не убьет, обещаю!
Рон в который раз поверил в слова незнакомого ему человека, да и как он мог не поверить единственному, мыслящему, себеподобному существу на этой затерянной планете, где в одиночку не выжить, только держась вместе у них, появился такой шанс.
Перенастроить радиомаяк на нужную волну, Моррисону не составило огромного труда. В кабине совсем стало темно, и лишь этот спасительный прибор мигал, светясь красным светом.
– Ну, вот и все!
– вытирая капельки пота со лба, сказал Ханг, откинувшись на спинку кресла.
– Сигнал дойдет до них минимум к завтрашнему вечеру. Будем ждать.
– Он посмотрел на рядом сидящего Рона.
– Ночь будет длинная, так что изволь, расскажи парень, как ты попал к этим выродкам, мне же надо как-то тебя оправдать!
И Рон Оттман, семнадцатилетний парень (как он сам сказал), единственный выживший из всей команды пиратов, потерпевших крушение в бою на своем крейсере, начал свой рассказ, из которого полковник узнал очень многое о его жизни.
Ему было шестнадцать и он жил на улице, клянча деньги и питаясь отбросами. И вот в одну из холодных ночей, когда невозможно было уснуть, даже съежившись в мусорном ящике, Рон как всегда отправился бродить по ночному городу. Вскоре его острое обоняние учуяло витавший в воздухе запах вкусной пищи. Он пошел вперед полагаясь на нос, и вскоре услышал веселые пьяные голоса и музыку. Подойдя к углу здания, он выглянул из-за него. Около ночного бара толпилось два десятка парней, в черной форме с черепом и костями на груди (тогда он не знал, кому принадлежит эта форма), они пили пиво и ели жареные сосиски и цыплят. Рону жутко хотелось, есть, так, что он едва не потерялся сознание. Рон накинув на голову капюшон, и вышел из-за угла, направляясь к бару, скрываемый тенью здания. Пьяные летчики, так сразу окрестил их парень, заметив на некоторых из них летные куртки, не заметили, как он подобрался к одной из раскаленных решеток, на которой запекались сосиски, и взял две крайние. Съев их, он решил еще раз попытать счастье.
– Лучше б я тогда остался голодным!
– сокрушенно сказал парень.
– Пригнувшись, я приблизился к другой решетке и ощутил, что наступил на что-то мягкое, нагнулся и стал ощупывать асфальт руками и наткнулся на нечто колючее. Это была небритая рожа лежащего, захмелевшего пирата. Он проснулся, ухватив меня за руку, и заорал хрипло: «Полундра, братцы... «дальше шли трехэтажные маты. Так я попал к ним, они накормили меня и предложили работу на своем крейсере, представившись исследователями, мол, будешь оборудование подтаскивать, убирать, разгружать. Однако, через неделю я носился по крейсеру, подтаскивая оружие, убирая трупы и разгружая награбленное. Тут-то я и понял, а точнее вспомнил смысл белой эмблемы у них на груди, но было уже поздно!