Пират
Шрифт:
— Ты прав, Крис. Ну и как, время оставалось?
— Нет, конечно. Через два дня после того, как я передал Пилар Боуэну, мы отплыли к Лонг-Бей и добрались туда на следующий день. Когда мы вошли в залив, Харкер стоял там на якоре. Получается четыре дня максимум. Готов поспорить с вами на дублон против шиллинга, что Пилар все еще находилась в Порт-Рояле, когда мы разговаривали с Харкером. И готов поспорить — на прежних условиях, — что Боуэн отправил ее в Испанию, а не в Веракрус. Прежде чем вы заключите со мной пари, как джентльмен и друг, я обязан предупредить вас: Боуэн сказал мне, что собирается отправить Пилар именно в Испанию. Там живут ее родственники.
— Нужно ли говорить, что я тебе верю, Крис? Я верю. Еще один вопрос — и мы закроем тему. Кому ты говорил про Маракайбо?
— Только Бутону, Ромбо и Новии. Больше никому.
— А вы, сеньора? Кому вы говорили?
— Nadie. Никому.
— Мы должны задать тот же самый вопрос и вам, капитан. Кому вы говорили о наших планах?
Он отпил маленький глоток вина.
— Слишком многим, как я теперь понимаю. Всем своим капитанам. Кроме тебя, Гослингу, Коксу, Лесажу, Добкину, Ишему, Оггу и Харкеру. Всем своим капитанам. Добавь к ним Тома Джексона, моего помощника. Можешь не говорить мне, что любой из них мог проболтаться по неосторожности. Я это уже знаю.
— Будьте ко мне снисходительны, — сказала Новия, ибо я женщина, а мы всегда задаем много вопросов. Кто-нибудь предупредил о ваших планах людей в Портобело? Если нет, нам следует действовать быстро, разве не так? Если да, нам вообще не стоит туда соваться, мне кажется.
— Согласен, сеньора. Ваш капитан Крис привел два превосходных судна. Нашей пиратской флотилии недостает еще трех кораблей: Ишема, Лесажа и Харкера. — Капитан Берт побарабанил пальцами по столу и посуровел лицом. — Как только прибудет еще один корабль, мы сразу же снимемся с якоря. Если в течение недели ни один не придет, мы двинемся к Портобело с тем, что у нас есть.
Ночью, когда мы с Новией лежали голые и потные на более широкой и длинной койке, по моему распоряжению изготовленной для нас в Порт-Рояле, она сказала:
— Ты не упомянул сегодня кое о ком, Крисофоро. Об одной особе, Которая тоже могла знать про Маракайбо. Я не назвала ее имени капитану Берту и хочу, чтобы ты знал это.
— Я не лгал ему, — сказал я. — Он спросил, кому я говорил, а не кто мог меня подслушать.
— Ты думаешь, она подслушивала? Когда пряталась в той секретной каморке на «Белом замке»?
— На «Кастильо бланко», — поправил я и шутливо чмокнул Новию в ухо. — Названия кораблей не переводятся.
— Так она подслушивала?
Не помню, что я ответил тогда. Наверное, сказал, что такое вполне возможно. Если Эстрелита подслушала и рассказала о наших планах испанцам — кто может ее винить?
Глава 25
ПОХОД К ПОРТОБЕЛО
Через два дня после моего прибытия к нам присоединилась «Эмилия» под командованием капитана Ишема. На следующее утро мы снялись с якоря и направились к заливу Сан-Блас, обходя Портобело далеко стороной.
Индейское племя, найденное для нас капитаном Коксом, принадлежало к племенной группе кунов. Ничто из виденного мной в Веракрусе не могло подготовить меня к встрече с ними. Мужчины ходили голыми или почти голыми и раскрашивали тела черной краской. Женщины подкрашивали лица и тела красной краской во многом так же, как принято в наше время. Они прикрывали наготу тонкими шерстяными одеялами или шалями, которые драпировались на разный манер и имели обыкновение соскальзывать при любом резком движении. Среди них было довольно много стройных красивых девушек, столь кокетливых, что я задался вопросом, не научились ли они этому от испанцев, захватывавших в джунглях рабов. Когда мы оказались в обществе женщин, мужчины исчезли и вернулись только через пару часов, самодовольно ухмыляясь.
Все мужчины и женщины носили носовые кольца, позволявшие судить об общественном положении владельца. У бедняков были тонкие серебряные колечки, у людей зажиточных — серебряные кольца потолще и покрупнее. Самые богатые куны носили золотые кольца. У вождя племени носовое золотое кольцо имело такие размеры, что ему приходилось приподнимать его одной рукой, когда он ел и пил.
Среди кунов встречались белые женщины, с более светлой кожей, чем у коренных американцев. У них были голубые глаза и волосы не темнее слоновой кости. Капитан Кокс, хорошо знавший кунов, сказал мне однажды, что белые индейцы ночью видят лучше, чем днем, как совы. Насколько я мог судить, среди них были люди самого разного общественного положения: одни носили тонкие серебряные носовые кольца, другие — толстые золотые. Самые привлекательные женщины — как блондинки, так и брюнетки — носили ожерелья и браслеты из бусин.
Мы преподнесли вождю множество подарков, которые он распределил между своими людьми. Узнав о предстоящем обмене подарками, я предположил, что от нас ожидают дешевых побрякушек, но у нас не было ничего подобного. Мы подарили вождю стальные топоры, резаки, ножи и швейные иглы, а также несколько медных котелков, предварительно начищенных до блеска. В ответ нам преподнесли свежее мясо, фрукты и маисовую муку. Звучит невпечатляюще, но вы бы видели, как мы уплетали за обе щеки.
Вождь — высокий мужчина, сильный на вид, несмотря на преклонный возраст, — носил корону из тростниковых стеблей, перехваченных золотым обручем. Мы называли его королем и в разговоре с ним употребляли обращение «ваше величество». Он ходил в широкой блузе из хлопчатобумажной ткани не толще марли — по моему предположению, она изначально являлась женским халатом. Блуза была сплошь расшита красными и черными нитками. Вероятно, узоры имели смысл для вождя и членов племени, но мне все они — кроме большого красно-черного креста — казались бессмысленным сочетанием цветных геометрических фигур.
У вождя было много жен и по меньшей мере две дюжины дочерей. При виде их Новия решительно заявила, что ни на шаг не отойдет от меня во время похода. В ответ я приказал ей остаться на «Сабине» и поклялся выпороть, если она ослушается. Она сказала, что я могу избить ее, коли мне угодно, — она не в силах мне помешать, — но она пойдет со мной, сколь бы жестоко я ни наказал ее за любовь ко мне.
Разумеется, в ответ я сказал, что она не стала бы подозревать меня в намерении переспать с дочерьми вождя или любой другой женщиной, когда бы любила меня по-настоящему.
В ответ она пригрозила убить себя, если я оставлю ее на корабле. И разговор продолжался в том же духе.
На следующий день вождь изъявил желание осмотреть Новию раздетой догола, поскольку он никогда еще не видел «английской женщины». Это решило дело.
Я отвел Новию на корабль, приковал за лодыжку в нашей каюте и отдал ключ Бутону.
— Освободите ее через три дня после нашего ухода, — сказал я. — Покуда она прикована, вы остаетесь за старшего. Когда вы ее раскуете, она примет командование.