Пират
Шрифт:
После этого бой в городе не имел особого значения. Нас было слишком много, а желающих сражаться с нами — слишком мало. Мы принялись грабить город и пытать каждого кого подозревали в утаивании денег. Порой пытки были крайне жестокими.
По правде говоря, тогда меня мало интересовало все происходящее. Я бегал по городу в поисках Новии, которая бегала по городу в поисках меня. Наконец мы с ней встретились и бросились обниматься, целоваться и все такое прочее. И всякий раз, когда мы заканчивали, уже в следующий момент мы снова кидались друг другу в объятия.
Наконец мы отправились на поиски пищи и хорошего вина и нашли трактирщика, прятавшегося в собственном погребе. Мы велели мужчине приготовить нам приличный обед и пообещали пристрелить его, коли хотя бы одному из нас потом станет плохо. Еда была вкусной, и мы с Новией распили на двоих бутылку вина — лучшего из имевшихся у него вин, согласно клятвенным заверениям трактирщика.
Во время обеда я спросил Новию, что произошло и почему она не на корабле, и она сказала:
— Думаешь, я стала бы ждать там и смотреть, как ты погибаешь, в подзорную трубу?
Мы вернулись на «Сабину» — тогда-то я и узнал, что корабль получил пробоину. Дыру заткнули лишними койками и запасной парусиной, но вода в трюме прибывала. Мы поставили на помпы нескольких пленных испанцев. Качать помпу — дело трудное, но это всяко лучше, чем когда тебе отрезают пальцы, требуя отдать деньги, которых у тебя нет.
Утром мы устроили собрание, чтобы обсудить вопрос с крепостью — хотим мы провести еще одну атаку с залива, под огнем береговых батарей, или лучше штурмовать крепость с суши?
Я встал.
— Будет легче и проще предложить испанцам сдаться — возможно, они согласятся. Если они откажутся, мы атакуем с суши — они не успеют развернуть свои пятидесятифунтовики.
Почти все согласились со мной, и мы так и поступили. Мы с капитаном Бертом подошли к крепости с белым флагом парламентера, как сделали накануне у форта, и я сказал примерно то же, что говорил тогда. Офицер на крепостной стене сказал, что комендант ранен и не может подняться на стену, но хочет обсудить с нами условия капитуляции. Не желаем ли мы войти в крепость и переговорить с ним?
Мы ответили утвердительно, и они открыли ворота — толстенные дубовые ворота, окованные железом, — и впустили нас. Как только мы вошли, нас схватили сзади и крепко поколотили, предварительно отобрав оружие. Это заставило меня вспомнить испанца, отнявшего у меня золото на Испаньоле, и в душе моей стала нарастать ярость.
Немного погодя солдаты вынесли коменданта в кресле. Он был ранен в ногу осколком камня, который, по его словам, разворотил бедро и перебил бедренную кость.
— Так что сами видите, сеньоры, я совершенно не в состоянии сражаться с вами. Однако мои люди будут биться до последней капли крови, и через день-другой к нам придет подкрепление, вот увидите.
Капитан Берт спросил, откуда он знает про подкрепление.
— Вы не захватили золото, которое должно было прибыть сюда. Иначе мы увидели бы, как вы грузите добычу. Значит, золото еще не прибыло. Вы встретились с отрядом моих людей в лесу? Думаю, встретились.
Я сказал, что мы встретили сотню с лишним испанских солдат по дороге к форту.
Комендант улыбнулся и кивнул. Он был немолод, тучен и небрит. Я возненавидел его с первого взгляда.
Я перевел капитану Берту слова коменданта, и он сказал:
— Солдаты шли встречать золото. Мне следовало догадаться, Крис. Видимо, офицер, ответственный за доставку ценного груза, услышал выстрелы и повернул обратно.
Комендант хихикнул, и я сразу понял, что он немного знает английский. По-прежнему обращаясь к капитану Берту, я сказал:
— Наши люди ворвутся в крепость с минуты на минуту, капитан, и, когда они это сделают, нас застрелят. Как нам остановить их?
Должно быть, он понял мою уловку, поскольку просто пожал плечами в ответ.
— Вы прикажете им не соваться сюда, — сказал мне комендант по-испански. — Вы велите им сдаться. Сюда направляется армия, которая разобьет ваше войско, и, если они предпримут штурм, вы мгновенно умрете.
Мы еще немного поговорили без всякого толку, и в конечном счете офицер и два солдата провели меня на крепостную стену, уверенного, что погибну там. Портобело расположен в одном из живописнейших мест, виденных мной в жизни. Мне следовало сказать это раньше, но я скажу сейчас. Это смертельная ловушка и дьяволов порт, где здоровые люди заболевают и умирают в течение месяца. И все же вы не представляете, какой чудесный вид открывался со стены крепости, стоящей на холме над заливом. Дул западный ветер, над головой простиралось ясное голубое небо, солнце начинало наливаться жаром и сверкало на синей глади воды.
Я внимательно осмотрелся по сторонам и помахал рукой на случай, если Новия наблюдает за крепостью в подзорную трубу. Потом я глубоко вздохнул пару раз и задумался, куда сбросят мое тело — на берег под стеной или во внутренний двор.
Офицер ткнул меня под ребра и сказал, чтобы я начинал говорить с нашими людьми.
— Они меня не услышат, сеньор, — возразил я. — Они не решаются подойти ближе — боятся ваших орудий.
Он велел знаком подозвать их.
— Вам следовало привести сюда капитана Берта. — Я махал рукой, пока говорил. — Люди привыкли подчиняться ему, а не мне.
— Мы приведем его, если понадобится. Нам придется сделать это, поскольку ты умрешь.
Облака и голубое небо суть дары Господни, но в тот момент Он даровал мне нечто более ценное. Он показал мне, что с внутренней стороны дорожки, пролегающей по верху крепостной стены, нет никакого ограждения. С наружной стороны находилась зубчатая парапетная стенка, из-за которой солдаты могли вести огонь по противнику. Но с другой стороны не было ничего. Оступившийся человек упал бы с высоты двадцати футов на брусчатку внутреннего двора.