Пират
Шрифт:
P. S. Если не поспеете к Ла-Ваке, следуйте к острову Саона — там Морган соберёт всех желающих идти с ним в поход — точно так же, как в своё время Олонэ. [28]
Олег, дочитав письмо, ощутил не только удовлетворение, но и некое вдохновение. Женщина, известная ему лишь из писем, становилась всё более реальной и близкой.
Ещё бы адресок свой оставила, совсем бы хорошо было…
Хотя… Да-с.
От некоторых «друзей» мужеска полу может пострадать не только репутация…
28
Использована информация из работ В. Губарева, Ж. Блона, Эксвемелина и др.
Ранним утром галиот «Ундина» вышел в море. Курс — на остров Саона.
Корсары под водительством Моргана, а их набралось уже чуть ли не тысяча, времени не теряли. Пока ожидали прибытия кораблей Джона Анселла, Рока Бразильца, Ялласа и прочих охотников до чужого добра, пираты решили малость поразвлечься, совершив рейд на Эспаньолу, пошарить по асьендам в районе Санто-Доминго в поисках провизии.
«Продотряд» в полторы сотни морских разбойников вскоре вернулся, потеряв два десятка убитыми в стычках с испанцами, — те, наученные горьким опытом, были бдительны и дали отпор.
В отместку Морган сжёг несколько домов на берегу.
«Ундина» поспела вовремя — с «Лилли» ударила пушка, приветствуя капитана Драя, и Олег, решив не откладывать визит, приказал спустить шлюпку.
Саона впечатляла — неудивительно, что именно на этих берегах млела рекламная красавица, уверяя любителей сладкого, будто «Баунти» — это райское наслаждение.
На борту флагманского фрегата его встречал Ричард Норман, ставший капитаном после смерти Айлетта, и сам «адмирал», слегка прихрамывавший.
— Вы много упустили, капитан Драй! — воскликнул Морган. — Видели бы вы, какой мои молодчики устроили фейерверк у Ла-Ваки!
— А я в курсе, Генри, — улыбнулся Сухов и показал письмо.
Ухмылка тут же покинула лицо «адмирала».
— От неё? — спросил он с хрипотцой в голосе.
— Да.
Мигом проводив гостя в свою каюту, Морган буквально вцепился в послание донны Флоры.
Наверное, он его раза три перечитал, пока не выдохнул:
— Всё точно так и было! Да она будто парила над Вашем, всё примечая и записывая!
Бережно сложив письмо, Генри вернул его Олегу.
— Похоже, Прекрасная Испанка вам благоволит. Что характерно, — проворчал он добродушно, и вздохнул: — Никогда у меня не было такого, чтобы то вперёд рваться, то падать духом и слать всё к чёрту. А вот с этой донной именно так и происходит. Помнится, в Пуэрто-Бельо я едва не бросил эту затею. Спасибо тебе, подбодрил. И вот снова донна Флора поманила пальчиком, как будто дразнит, чертовка! Одно плохо: палубу «Сэтисфекшена» топчет пока Эдвард, а не ваш покорный слуга. И его не будет с нами. Коллира я решил отправить в Кампече, пусть попытает счастья там, негоже все яйца класть в одну корзину. А мы никого уже ждать не будем. Отплываем завтра, двинем к Кюрасао!
Пиратская армада, как хищная стая, пересекла Карибское море с севера на юг, ища чем бы поживиться, да только не видать было добычи на её пути — Бог благоволил к странствующим и путешествующим, отведя от них бесчинствующих.
Миновав Кюрасао, Морган вывел корабли к острову Оруба [29] — ничем не примечательному клочку суши, за который закогтились голландцы.
Это была как бы последняя остановка перед Маракайбо. Франсуа Олонэ, когда отправлялся в свой поход, тоже здесь задерживался.
29
Нынче — Аруба.
Бросив якоря в лагуне, что разливалась неподалёку от деревушки Саванета, пираты почти не безобразничали — они запасались провизией. Команды фуражиров забирались к местным горам, весьма невысоким, где устраивали бартер с индейцами-карибами — всякую мелочовку меняли на барашков и коз.
Фруктами-овощами затарились, чистой водой и всем прочим, способствующим нормальной жизнедеятельности организма.
Два дня простояли пираты у берегов Орубы, а затем, как и полагается разбойникам, глухой ночной порою тихонько снялись с якорей.
Олег, которому выпало стоять вахту, усмехнулся: вчера было 8 Марта, Женский день…
Алёнка очень полюбила этот праздник, с его забавными обычаями и ритуалами.
И где это всё? В каких мирах?
Рассвело. Красное солнце забелело, поднимаясь в небо, и в ярый полдень корабли вошли в бухту Маракайбо.
У входа в бухту вытягивались два островка. Тот, что лежал восточнее, звался Исла-де-ла-Вихилия, то бишь остров Стражи — на его берегу стояли дозорные башни испанцев, и Морган не стал рисковать. Да и зачем выдавать себя раньше времени?
Схоронившись в укромном месте до вечера, эскадра тронулась с наступлением сумерек, пока не вышла ко второму из островков, окрещённому Исла-де-Паломас, где крепко сидела испанская крепость Эль-Фуэрте-де-ла-Барра.
Как пробка затыкает бутылочное горлышко, так и форт Ла-Барра запирал пролив к озеру — и городу — Маракайбо, пролив настолько узкий, что его простреливала восьмифунтовая пушка.
Форт был окружён бревенчатыми турами, засыпанными землёй, они прикрывали батарею из шестнадцати орудий.
Миновать сию испанскую твердыню было невозможно, это значило бы тупо подставиться, дабы канониры Ла-Барры прицельно расстреляли корабли. И корсары двинулись на приступ.
Отмель не позволяла подойти близко к берегу, поэтому штурмующие высадились на остров со шлюпок и каноэ. Испанские пушки заговорили тотчас — ядра пенили воду, вздымая фонтаны, порой мутные от ила и песка.
Олег загребал на носу каноэ, поспешая к белому пляжу.
— Греби, греби давай! — прокричал он. — На берегу нас не достать!