Пиратские одиссеи Франсуа Олоне

Губарев Виктор Кимович

Французская карта острова Тортуга конца XVII века

Бертран д’Ожерон официально вступил во владение Тортугой 6 июня 1665 года. Месяц спустя, вникнув в дела доверенной его попечению колонии, он попытался принудить флибустьеров отчитываться перед ним о захватываемых в море призах (это дало бы возможность оценивать их реальную стоимость и узаконивать в судебном порядке). Союзником д’Ожерона в этом вопросе стал, по всей видимости, Франсуа Олоне. Однако часть пиратов наотрез отказалась подчиняться новым правилам. Узнав, что губернатор находится в трех лье от Тортуги, на борту корабля Олоне, они отправили туда делегацию во главе с капитаном Дюмулэном. Поднявшись на борт, мятежники

сообщили людям Олоне, что единственное их желание – «жить так, как это было и раньше».

Когда д’Ожерону, обедавшему в капитанской каюте, передали требования бунтовщиков и спросили, что он намерен делать, губернатор в гневе вскочил из-за стола, выбежал на палубу и, топнув ногой, закричал:

– Где эти смутьяны и бунтовщики?

Вперед выступил Дюмулэн и с наглой ухмылкой представил себя и своих товарищей. «И тогда месье д’Ожерон, – сообщает дю Тертр, – не сказав ни слова, обнажил шпагу, чтобы убить его. Дюмулэн бросился наутёк и был преследуем, чувствуя приближение конца так, как никогда прежде. Он [губернатор] прекратил погоню, ибо Дюмулэн и его товарищи убрались восвояси; через несколько дней они попросили прощения у месье д’Ожерона и заверили его, что никогда больше не будут участвовать в подобных делах».

Губернатор, посоветовавшись с капитаном Олоне, решил сменить гнев на милость и пошел пиратам на уступки. Чтобы использовать их деятельность в интересах Франции, он отказался брать с них пошлины за паспорта и разрешение свободно покидать гавань. Продолжая практику своих предшественников, он стал выдавать флибустьерским вожакам каперские свидетельства против испанцев, но денег за это не требовал. Впрочем, благодарные капитаны регулярно преподносили ему вместо денег «подарки».

В то время как на Ямайке корсары должны были отдавать в пользу английского короля и лорда-адмирала 1/10 и 1/15 части добычи, что составляло 17 % стоимости призов, губернатор Тортуги, по свидетельству дю Тертра, «не брал более десяти процентов и, из чистого великодушия, оставлял половину капитану для раздела по его усмотрению между солдатами, которые справлялись с делом лучше других, способствуя этим повышению авторитета капитана, удержанию солдат в повиновении и поддержанию их храбрости».

Когда страсти улеглись, Олоне набрал себе новую команду и с позволения д’Ожерона совершил экспедицию в Венесуэльский залив. Если верить Эксквемелину, во время указанного похода пираты захватили «корабль с богатой казной и товарами. Капитан этого корабля шел в Маракайбо за какао. После этого ублаготворенный Олоне вернулся на Тортугу. Но там он пробыл недолго… Он мечтал набрать пятьсот пиратов, захватить Маракайбо и разграбить все селения и города, которые попадутся на пути. Пленники те места знали отлично, особенно один француз, у которого жена была из Маракайбо».

Поход на город Нуэва-Самора-де-Маракайбо

Олоне сообщил о готовящейся экспедиции против испанцев всем флибустьерам, находившимся тогда в море, и спустя два месяца собрал в Кайоне около 400 человек; этого было вполне достаточно для реализации задуманного проекта. Командование сухопутными частями взял на себя сьёр д’Артиньи, майор [13] Тортуги, которого Эксквемелин называет Мигелем Бискайским (во французских изданиях «Пиратов Америки» он фигурирует под именем Мишеля Баска). «На Тортуге, – сообщает Эксквемелин, – жил еще один пират, по имени Мигель Бискайский, который столько награбил в своих походах, что счел за благо угомониться и больше в море не ходил. На острове Тортуге он считался самым главным лицом. Он рассчитал, что, если предприятие Олоне окажется успешным, добыча будет изрядной, и предложил Олоне свои услуги, заверив его, что легко управится со всеми делами на суше, если пираты высадятся на испанских берегах. Порукой тому, говорил он, его прежняя служба, а служил он в сухопутных войсках и участвовал в разных битвах в Европе».

13

Комендант крепости, иначе – сержант-майор.

Дю Тертр, располагавший записками д’Ожерона, уверяет, что сьёр д’Артиньи был преднамеренно приставлен к Олоне губернатором Тортуги. При этом губернатор сначала вроде бы предпринял попытку отговорить пиратов от их затеи, но, «не имея больше возможности сдерживать их, он весьма кстати придумал дать им офицеров и поставил во главе оных сьёра д’Артиньи, своего майора; и, после снабжения судов припасами и всем тем, что им было необходимо для осуществления данного предприятия, он разрешил им идти».

Поскольку Франция в то время не воевала с Испанией, д’Ожерон позаботился о том, чтобы снабдить флибустьеров португальским каперским свидетельством. Типичное португальское каперское поручение тех лет предоставляло его владельцу право «снарядить за свой собственный счет корабль… с необходимыми шлюпками и снабдить его пушками, людьми,

амуницией и провизией, как он найдет нужным, чтобы вести войну с подданными короля Испании… брать их корабли и товары и всё, что им принадлежит, и отвозить их в любой порт этого королевства, чтобы отчитаться о них в моем офисе, где у них будет взят отчет для занесения в книгу, хранимую для этой цели, и где они будут рассмотрены в суде для определения законности захваченных призов. Он может навещать и осматривать те корабли, каковые, по его мнению, идут, нагруженные товарами наших врагов, приходить в эти порты, поддерживаемый во всех делах союзниками этой короны, уплатив пошлины с этих призов согласно расценкам таможен этого королевства. Посему я прошу всех королей, государей, монархов, властителей, республики, штаты, их заместителей, генералов, адмиралов, губернаторов провинций, городов и портов, капитанов и военных капралов оказывать… [капитану, получившему данное свидетельство,] всяческое содействие, помощь и благорасположение, проход и вход в их порты с его кораблем, людьми, призами и всеми вещами, им принадлежащими, предполагая в каждом случае, что сие сделано мною лично, а также повелеваю моим губернаторам, генералам, военнослужащим позволять им идти и переезжать с этими призами столь долго, сколько будет необходимо, в подтверждение чего я повелел, чтобы сей патент был составлен, подписан и скреплен большой печатью с моим гербом».

Первоначально флотилия Олоне насчитывала пять судов (по данным Эксквемелина – восемь). На их борту разместилось около четырехсот человек (в советском издании «Пиратов Америки» приводится явно ошибочное число – 1660 человек). В конце апреля 1666 года они покинули Тортугу, и их первая стоянка была в бухте Байяха [14] , на северном побережье Эспаньолы. Там к пиратам присоединилось еще несколько десятков буканьеров.

14

В советском издании «Пиратов Америки» Байяха ошибочно названа Баялом.

Бухта Байяха. Карта из книги Шарлевуа (1733)

Переоснастив суда и взяв на борт свежий запас провизии, флибустьеры в конце июля добрались до восточной оконечности острова. Здесь был замечен испанский торговый корабль, направляющийся из Пуэрто-Рико в Новую Испанию [15] с грузом какао и драгоценностей. «Адмирал Олоне погнался за ним на своем корабле, – пишет Эксквемелин, – а остальным дал приказ следовать прежним курсом и ждать его у острова Савоны [Саоны], лежащего к югу от Эспаньолы, неподалеку от мыса Пунта-дель-Эспада. Олоне гнался за испанцем два часа и вынудил его принять бой; после двух– или трехчасовой схватки судно было захвачено. На его борту находились шестнадцать пушек и пятьдесят солдат. В трюмах корабля оказалось сто двадцать тысяч фунтов какао, сорок тысяч пиастров [16] и драгоценностей на десять тысяч песо. Олоне отослал корабль на Тортугу, чтобы там разгрузить его и привести на остров Савону [Саону]».

15

Вице-королевство Новая Испания находилось на территории современной Мексики и смежных землях.

16

В русскоязычных изданиях книги А. О. Эксквемелина «Пираты Америки» пиастры по вине переводчика везде именуются реалами. В действительности в оригинальном тексте речь идет о «восьмёриках», или песо. Один песо содержал 8 реалов (отсюда название монеты). В Европе испанский серебряный песо называли пиастром.

По данным Шарлевуа, груз этого трофейного судна стоил около 200 тыс. ливров.

Легкий фрегат XVII века. Рисунок Пьера Пюже

Когда пиратские суда достигла Саоны, им повстречался еще один испанский корабль; последний шел из порта Кумана (Венесуэла) с оружием, боеприпасами и жалованьем для гарнизона Санто-Доминго. Приз был взят легко, без единого выстрела. На нем обнаружили 8 пушек, 7 тыс. фунтов пороха, мушкеты, фитили и 12 тыс. пиастров в звонкой монете. Высадив пленных испанцев на берег, флибустьеры переименовали свой приз в «Пудриер» («Пороховой погреб») и передали его под командование одному из компаньонов Олоне – Антуану дю Пюи.