Пиратский остров; Молодые невольники

Уже много лет минуло с тех пор, как нога моя в первый раз ступила в долину Миссисипи. Я прибыл туда молодым и полным энтузиазма путешественником, и двигала мной исключительно жажда приключений.

И вскоре я убедился, что это то самое место, где эту жажду легко удовлетворить. Среди дивной и величественной природы этой страны, среди ее кипящих жизнью городов и прихотливого смешения рас и характеров редкий день проходил без какого-нибудь интересного случая, редкая неделя – без памятного эпизода. Теперь, когда я вспоминаю прошлое, некоторые из этих эпизодов, имевших тогда для меня особенное значение, живо встают в моей памяти и принимают свойственную воспоминаниям романтическую окраску.

Многие из них могут показаться невероятными читателю, не знакомому с нравами и обычаями племен, населявших в описываемое мною время долину Миссисипи. Тогда Дикий Запад еще не отодвинулся от великой реки, и ее города еще не перестали служить убежищем отбросам общества, не признававшим никакого закона, кроме закона «око за око», никакого суда, кроме суда Линча.

Вопреки большинству путников, следующих по долине Миссисипи, я начал свое путешествие не с севера, а с юга, то есть с устья реки. Первый город, где я остановился, был Новый Орлеан.

Я приехал туда уже поздней весной. Через некоторое время на дверях прибрежных домиков показались красные кресты. Это означало, что эпидемия «болотной лихорадки», свирепствующая здесь каждое лето, уже появилась.

Я счел благоразумным распроститься с этим любопытным городом, решив вернуться туда, когда первые холода прогонят болезнь, и направился далее на север, останавливаясь то там, то здесь, по воле случая или по собственному желанию. Так я добрался до Огайо, и следуя вверх по течению этой реки, оказался в столице штата Теннесси.

Путешествие это длилось довольно долго, к тому времени кроны деревьев подернулись желтым и листья стали облетать.

В «Городе утесов» [1] я не задержался. Решил вернуться на юг, но уже не на пароходе, как прибыл сюда, а верхом. Этот способ передвижения я предпочел потому, что так легче познакомиться со страной, через которую проезжаешь.

Запасшись выносливым конем и приторочив позади седла небольшой саквояж, я пустился в дорогу. Мне предстояло долгое путешествие, настолько долгое, что скажи я, какое расстояние мне нужно было проехать до цели, меня бы обвинили в преувеличении или, по крайней мере, сочли бы хвастуном.

К такому же выводу и пришел один путник, который нагнал меня вскоре по дороге.

Не успел я отъехать и нескольких миль по пыльному тракту, как означенный всадник поравнялся со мной и молча поехал рядом. Под ним был иноходец, и он легко мог бы меня обогнать, но, видимо, нарочно сдерживал коня. Я исподволь оглядел попутчика. На нем были куртка и брюки из белого льна, на голове широкая панама, на ногах – изящные сапоги.

«Плантатор. Или сын плантатора», – подумал я, поскольку молодому человеку явно не исполнилось еще и двадцати.

Мы молча доехали до каких-то домов, стоявших справа от дороги. Тогда незнакомец первым прервал молчание.

– Это тюрьма, – сказал он, видя, что я разглядываю здание. – Вы, конечно, там были?

Вопрос показался мне настолько странным, что я невольно рассмеялся. Однако я понял, что он просто не совсем точно выразился и вовсе не хотел сделать на мой счет какое-нибудь оскорбительное предположение. Поняв, в свою очередь, какой смысл можно придать его вопросу, он тоже засмеялся.

– Виноват, – сказал он. – Но вы, вероятно, поняли о чем я. По-видимому, вы иностранец, и я подумал, что вам интересно познакомиться с тюрьмой одного из американских штатов.

– Благодарю вас, – ответил я. – Я действительно иностранец и, кроме того, турист. Я был бы вам признателен, если бы вы мне о ней рассказали.

– С удовольствием. Не хотите ли посетить ее? Я знаком с начальником тюрьмы. Это довольно интересно – один Маррел чего стоит!

– Кто он, этот Маррел?

– Вот и видно, что вы не из Теннесси. Его здесь все знают. Знаменитый пират и бандит с Миссисипи! Он приобрел печальную известность на реках и дорогах. На его совести десятки убийств; три или четыре из них вполне доказаны, но тем не менее его приговорили всего к десяти годам, и ему теперь осталось отсидеть всего четыре. Не хотите ли на него взглянуть?

– Да лучше на него посмотреть в тюрьме, чем встретить на дороге, – ответил я.

Мы свернули и поехали к тюрьме. Нас очень любезно принял сам начальник и показал все здания. Они были похожи скорее на какую-нибудь обширную фабрику, чем на тюрьму. Тут были представлены едва ли не все отрасли промышленности. Мы увидели и шляпников, и портных, и сапожников, и слесарей, и кузнецов, и булочников. Нам даже показалось, что все эти люди были всецело поглощены своим мирным трудом.

Среди кузнецов мне показали убийцу Маррела. Хотя лицо его покрывал слой угольной пыли, по выражению его я понял, что оно вполне соответствует ужасной репутации злодея.

Мне рассказали его историю. Изначально он был кузнецом, но променял свое ремесло на более прибыльное занятие и стал промышлять пиратством, но не где-нибудь в открытом море, а в долине Миссисипи. Вместо кораблей добычей ему служили плоты, шлюпки и барки, шедшие с грузом в Новый Орлеан или возвращающиеся с вырученными за товары наличными. Поймать Маррела было очень трудно, а уличить – еще труднее. Сообщников у него насчитывались десятки. Среди них были коммерсанты, плантаторы, мировые судьи и даже лица духовного звания.

Потому его и приговорили к заключению всего на десять лет, хотя он и совершил раз в десять больше разбоев и убийств.

Я никогда не забуду отвращения, с которым смотрел на этого дьявола в человеческом обличье. К счастью, в тюрьме я пробыл недолго и почувствовал какое-то облегчение, когда сел на лошадь.

Но несколько фактов стали мне вознаграждением за этот жуткий визит.

Я понял, что если труд в тюрьме и не перевоспитает преступника, то хотя бы избавит честных граждан от многих неприятностей.