Пиратский остров; Молодые невольники
Шрифт:
Эту истину я уяснил себе далеко не сразу после упомянутого визита. Тогда я был слишком молод, беззаботен, и меня мало волновали вопросы политической экономии.
Лишь спустя много лет я понял смысл перевоспитания трудом. Поймут ли это и другие государства и последуют ли примеру штата Теннесси?
Глава II. Любезное приглашение
– А теперь куда вы поедете? – спросил мой спутник, когда мы снова выехали на тракт.
– В Новый Орлеан.
– Верхом?
– Верхом.
– Но ведь отсюда тысяча миль! Это займет по меньшей
– Я знаю.
– О, видимо, на то у вас есть свои причины. Вы, наверное, занимаетесь торговлей?
Он взглянул на мою дорожную сумку, но это не сильно помогло. Она совсем не походила на кладь коммивояжера.
– Нет, – ответил я, – к сожалению, не могу сказать, чтобы причина, по которой я избрал этот способ путешествия, была так серьезна.
– Я знаю, – продолжал незнакомец, – что многие ездят верхом до Мемфиса, когда Камберленд мелеет и нельзя найти лодки; но верхом до Нового Орлеана… Признаюсь, я не верю своим ушам. Вы, вероятно, шутите?
– Вовсе нет!
– Простите меня за нескромность и настойчивость. Я спрашиваю потому, что мне кажется невероятным предпринимать такое длинное и тяжелое путешествие без важных причин.
– С удовольствием постараюсь объяснить причины моего решения. Я приехал из Нового Орлеана в Нэшвилл на пароходе. Все, вынесенное из этого путешествия, я мог бы узнать, если бы сидел в своем номере в любой гостинице. А мне хочется познакомиться ближе с вашей прекрасной страной, потому я и еду верхом. А с парохода что увидишь?
– О, теперь я вас понимаю! Без сомнения, вы правы. Так как вы незнакомы с нашей страной…
– Совсем незнаком, – подтвердил я.
– И так как вы путешествуете лишь для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, то вы, конечно, не особенно торопитесь. Я уже показал вам тюрьму штата Теннесси; надеюсь, вы позволите мне теперь показать вам нечто менее мрачное: хлопковую плантацию, например… Но, может, вы их уже видели?
– Нет.
– Отлично. Я уверен, что это вас заинтересует.
– Благодарю, – ответил я, – тем более что мне и так хотелось посмотреть на такую плантацию.
– Вы позволите мне теперь показать вам нечто менее мрачное
Любезность моего спутника очаровывала меня все больше и больше.
– Итак, если вы согласны, я буду счастлив показать вам мою плантацию, или, вернее, плантацию моего отца. Она не очень велика. Тут вообще нет таких больших имений, как на юге, в Алабаме или в штате Миссисипи. Мы на самом севере зоны, еще пригодной для обработки хлопка, и потому хлопок часто страдает от морозов. Но все же вы сможете составить себе точное представление о главном богатстве Теннесси. Я же с большим удовольствием послужу вам гидом.
Я не колеблясь принял это любезное приглашение – случай осмотреть плантацию, который я искал и сам, не стоило упускать.
Я уже детально осмотрел на юге сахарные и табачные плантации, но не имел ни малейшего представления о разведении и
Я поспешил еще раз поблагодарить своего спутника за любезность, тем более что он меня совсем не знал.
Он загадочно усмехнулся в ответ на мои слова и произнес:
– Я, может быть, нехорошо сделал, не сказав вам сразу, что вы мне, если позволите, не вполне не знакомы, хотя я знаю вас только по рассказам.
– По рассказам? Но что вы могли обо мне слышать?
– Мне кажется, по крайней мере, что я вас узнал. Если не ошибаюсь – вы плыли около месяца тому назад вверх по Миссисипи на пароходе «Султанша»?
– Совершенно верно.
– Не заметили ли вы среди ваших спутников молодой девушки – ее зовут мисс Вудли?
Я не забыл мисс Вудли уже хотя бы потому, что, однажды увидев, ее нельзя было забыть. А я имел возможность видеть ее довольно часто, так как проплыл с ней на одном пароходе более тысячи миль. Она села на пристани, расположенной по Миссисипи ниже Виксбурга. До пристани ее сопровождал брат, а потом она плыла одна до Нэшвилла, пересев, так же как и я, на другое судно в устье Камберленда. Но хотя она и путешествовала одна, нельзя было сказать, что она одинока. Как на «Султанше», так и на небольшом пароходе, на который мы сели потом, она притягивала к себе все взгляды. По крайней мере дюжине пассажиров путешествие показалось слишком коротким, и я, откровенно говоря, тоже был из их числа.
Я имел честь быть представленным прелестной мисс капитаном «Султанши», моим соотечественником. Но она была окружена таким количеством поклонников, что на мою долю выпадали лишь редкие минуты познакомиться с ней несколько ближе.
Сходя в Нэшвилле, я простился с ней, потому как не думал, что когда-либо увижу ее снова. Она жила милях в пятидесяти от Нэшвилла. Мисс Вудли сама мне это сказала, но, разумеется, не приглашала меня к своим родителям.
После этих объяснений читатель не удивится, что имя мисс Вудли, произнесенное моим любезным спутником, заставило меня привстать в седле и посмотреть с интересом на незнакомца.
– Да-да, – ответил я, – мы плыли с мисс Вудли на одном пароходе.
– Я так и думал, – ответил незнакомец. – Она очень точно вас описала. Я увидел, как вы выезжали из города, и поспешил за вами.
Мне стало интересно, откуда мой спутник знает прекрасную пассажирку «Султанши». Я предположил, что он живет с ней по соседству, и этим объяснил то обстоятельство, что ему обо мне уже рассказывали.
Мне не хотелось думать, что это ее жених. Он был слишком красив для того, чтобы мне могло быть приятно такое предположение.
Не успев даже спросить, я уже получил ответ из его уст:
– Я очень рад, что вы приняли мое приглашение! Уверен, сестра также рада будет вас видеть.
– Так вы, значит, брат мисс Вудли?
– Да, у нее двое братьев. Я – младший, а старший, Генри, не живет с нами: у него плантация по Миссисипи, ниже Виксбурга. Сестра проводит там зиму, а летние месяцы живет с нами.
Я тут же подумал с тайной радостью, что лето еще не миновало.
Мы ехали рядом мелкой рысью. И время от времени, как старые знакомые, перекидывались несколькими словами.