Пираты фюрера
Шрифт:
По этому случаю в машинном отделении ожидали визита командира.
Когда на счетчике появилось число 74 999 999, командир электромеханической боевой части капитан второго ранга Эве остановил машины.
В этот момент в машинное отделение спустился Кранке, где его встретил не Эве, а вахтенный унтер–фицер. Унтер–офицер обратился к командиру с краткой речью, из которой Кранке мало что понял, но, подойдя к тахометру, увидел, как на нем выскочили цифры — 75 000 000.
Это произошло в 16:00, 17 декабря 1940 года.
IX
«Адмирал Шеер», продолжая движение на юг, выходил теперь на торговые пути между Бразилией
В этом районе особый интерес представляли британские суда, снабжавшие военно–морские базы англичан в Гибралтаре и Фритауне.
17 декабря Кранке развернул корабль на северо–восток. На этом курсе «Шеер» вскоре снова пересек экватор, но это уже никого не беспокоило — на корабле не осталось ни единой души, не прошедшей «крещения» Нептуном. Мысли экипажа занимали теперь более серьезные вещи. Отремонтированный и прошедший испытания «Арадо» два раза в день — утром и во второй половине дня — вылетал на разведку. 18 декабря, при возвращении из очередного разведывательного полета, лейтенант Питч покачал крыльями своего гидроплана. Это означало, что летчики «Арадо» обнаружили какое–то судно. Поднявшись на мостик, Питч доложил, что обнаружил сухогруз примерно в восемь тысяч тонн с орудием на корме, блиндированным мешками с песком. Судно шло на северо–восток курсом, почти параллельным курсу «Шеера». В 11:36 на горизонте показались мачты британского судна. Чуть позднее появились труба и темно–желтые надстройки. И, наконец, стал виден корпус, глубоко сидящий в воде. Судно шло в полном грузу.
Сигнальщики этого судна также заметили «Шеер», и радиостанция сухогруза немедленно стала передавать сообщение о приближении к ним военного корабля. «Р. Р. Р.» — разнеслось в эфире, и, хотя радисты «Шеера» пытались заглушить передачу, этого сделать не удалось,— какая–то британская станция подтвердила получение сигнала бедствия.
— Дать предупредительный выстрел! — приказал Кранке.
Просвистев в воздухе, снаряд поднял фонтан воды перед носом парохода. Однако вместо того, чтобы остановиться, судно отвернуло в сторону и увеличило скорость, пытаясь уйти. Из радиорубки доложили, что британское судно продолжает посылать сигналы бедствия. Одну из радиограмм подтвердил Фритаун и запросил судно, сколько труб у атакующего корабля: одна или две.
— Второй предупредительный выстрел! — скомандовал Кранке.
150–миллиметровый снаряд взорвался у самого носа парохода, подняв столб воды, обрушившийся на палубу.
— Противник уменьшает ход, — доложили сигнальщики, и орудие «Шеера» замолчало.
Видимо, у капитана судна хватило здравого смысла прекратить сопротивление и избежать бессмысленного кровопролития.
«Шеер» медленно приближался. Пароход стравил пар и остановился. Кранке соблюдал полную осторожность. Вызывали недоумение слишком высокие палубные надстройки парохода, и нельзя было исключать какой–нибудь ловушки. Пароход мог оказаться тяжеловооруженным вспомогательным крейсером, замаскированным под обычное торговое судно.
Лейтенанты Энгельс и Блайе с призовой командой торопливо направились к английскому судну.
— Они что–то выкидывают за борт! — внезапно закричал лейтенант Блайе.— Наверное, секретные документы. Запросите «Шеер», что нам делать в первую очередь: попытаться найти выброшенное или подняться на палубу?
С «Шеера» просигналили: «Поднимайтесь на борт. Поисками займется другая шлюпка».
С парохода сбросили шторм–трап, но он почему–то оказался слишком коротким, чтобы до него можно было дотянуться со шлюпки. Лейтенант Энгельс крикнул об этом англичанам, но некоторое время никакого ответа не было. Лейтенанту пришлось громко крикнуть еще несколько раз, прежде чем чья–то голова свесилась через планширь. Поняв наконец в чем дело, англичанин с улыбкой опустил трап немного ниже. Но Энгельсу пришлось совершить мощный прыжок, когда волна подняла шлюпку вверх, чтобы уцепиться за шторм–трап. Вся команда последовала за ним, поднялась на палубу и немедленно приступила к осмотру парохода.
Английский экипаж, среди которого было много негров, одев спасательные жилеты, построился на верхней палубе. Всех тщательно обыскали и проверили по судовой роли. На лицах англичан не было ни тени беспокойства. Видимо, они не ожидали от плена никакой опасности для себя. Но отдельно стоявшая группа пассажиров явно демонстрировала тревогу и враждебность. Выяснилось, что это французы, которые направлялись в Лондон, чтобы вступить в ряды «Свободной Франции» генерала де Голля. Название судна было «Дюкьеза». Это был рефрижератор водоизмещением девять тысяч тонн с грузом мяса и фруктов, а также девятисот тонн яиц.
— Девятьсот тонн яиц! — удивился один из германских моряков.— Зачем столько яиц?
— Занимайтесь своим делом! — оборвал его лейтенант.— И не задавайте дурацких вопросов!
На камбузе судна был уже готов обед. Лейтенант Энгельс изучил меню. Оно было, как в первоклассном отеле. Несмотря на войну, не чувствовалось никаких недостатков в снабжении моряков довольствием. По крайней мере, на борту «Дюкьезы».
В каюте капитана, прибранной и опрятной, над письменным столом висел приличных размеров цветной плакат, озаглавленный
ВОЕННЫЕ ЦЕЛИ НАЦИСТОВ
Текст на плакате гласил, что изображенная на нем карта основана на секретных документах Вермахта 1937 года.
На карте были изображены страны, которые должны быть захвачены в первую очередь: Австрия, Польша и Чехословакия. Эти страны уже были захвачены. Затем, пророчествовала карта, будут захвачены Балканские страны, а за ними, в 1941 году: Бельгия, Голландия, Франция, Великобритания и Португалия. И, наконец, наступала очередь России. «Политика нацистов — непрерывная агрессия с целью захвата чужих территорий»,— суммировал плакат наглядную агитации.
Этот плакат несказанно удивил немецких моряков.
«Россия? Но у нас же заключен пакт о дружбе с Россией!.. Это — ерунда… Гитлер не такой дурак, чтобы повторять ошибки Кайзера и сражаться на два фронта… Это всего лишь неуемная пропаганда и ничего более».
В это время в каюту вошел капитан парохода, чтобы забрать свои личные вещи. Лейтенант Блайе указал ему на плакат и спросил, что за чушь на нем изображена.
—Конечно, вам сейчас в это трудно поверить,— улыбнулся англичанин.— Но, если вы проживете достаточно долго, то убедитесь, что все это правда. Сами увидите.
Между тем «Шеер» и захваченный пароход обменивались сигналами. На линкоре хотели знать: сможет ли призовая команда управлять «Дюкьезой» и отправиться на нем обратно в Европу.
На этот вопрос мог ответить только инженер–лейтенант Клаасен, бывший старший механик торгового флота, который осматривал машинное и котельное отделения захваченного парохода.
Судно было достаточно старым, 1918 года постройки, с угольными котлами и номинальной скоростью четырнадцать узлов, хотя было сомнительно, что оно когда–либо давало подобную скорость. Проверив состояние котлов и угольные бункеры, Клаасен покачал головой: