Пираты Каллисто (сборник)

Картер Лин Спрэг

Однако, как я узнал позже, в универсальном языке планеты эти концепции существуют, но так как артроподам они не нужны, они их и не используют.

На джунглевой луне никогда не было другого языка. Мне с огромным трудом удалось дать понять в первые дни своего пленения, что я не владею их языком и меня ему нужно терпеливо учить. Сама мысль о разумном существе, не владеющем общим языком, не говоря уже о владении «другим» языком, была для них непостижима. Я думаю, что по крайней мере вначале Коджа считал меня умственно неполноценным. Но с трудом мне удалось дать ему понять, что я хочу изучить их язык, и он начал весьма эффективно учить меня.

Так как я всю жизнь колесил по земному шару, у меня развились способности к языкам, и я познакомился с десятком земных языков. И мне нетрудно было овладеть танаторским. Вначале было легко. Я указывал на предмет, на часть тела или деталь

местности, на орудия, оружие, предметы мебели и получал от Коджи соответствующее танаторское слово. Чтобы легче запомнить эти слова, я записывал их английскими буквами, и этот процесс поставил в тупик моего учителя. Среди коллекции диковинок в галочьем гнезде Коджи я обнаружил покрытый эмалью ящичек с принадлежностями для письма, похожими на японские. Так я впервые получил намек, что воины племени ятунов делят свой мир с другими, более высокими цивилизациями, так как артроподы совершенно не имели представления о письме. Когда я сообщил Суджату, что хочу воспользоваться этими инструментами, он привел хозяина, и Коджа пришел и без всякого выражения смотрел, как я пытаюсь объяснить, для чего нужны эти инструменты.

Мне стало очевидно, что Коджа не понимает, зачем я делаю маленькие извилистые знаки концом пера таптора [3] , обмакнутым в черную жидкость, на грубой коричневатой бумаге, похожей на папирус. Но я обращался с инструментами осторожно, и он разрешил мне играть с ними, так как я, очевидно, не собирался вредить его «сокровищам».

И вот, получив возможность пополнять и интенсивно изучать словарь, я быстро продвигался в овладении языком. Скоро мы от простейших существительных перешли к глаголам и тут, должно быть, представляли смехотворное зрелище, изображая различные действия. В частности помню одну шумную сцену: Коджа иллюстрирует глагол, высоко подпрыгивая. Мне пришлось призадуматься, чтобы решить, о чем идет речь: прыгать, идти, вверх или что-то другое. И все это время бедняга со своим серьезным и невыразительным лицом продолжал подпрыгивать на вытоптанной земле у входа в мою палатку, как огромный кузнечик.

3

Капитан Дарк забыл, что не объяснил еще, что такое таптор. Это те птицеподобные животное, которые на Танаторе используются для верховой езды. Перья, находившиеся в ящичке – несомненно, работы ку тада, – либо из похожего на гриву перьевого воротника у основания черепа таптора, либо из его хвоста. – Л.К.

Как я уже сказал, мы не встречали особых трудностей в уроках языка, пока от существительных и глаголов, цветов и чисел не перешли в трудную область служебных слов. Вероятно, это общая трудность для всех языков. Как можно проиллюстрировать такие уклончивые слова, как «и», «в», «же»? К тому же раньше мне никогда не приходилось овладевать языком без всяких текстов, и при этом учитель понятия не имеет о моем собственном языке.

В ходе этих уроков, которыми мы занимались почти ежедневно с утра до вечера, я получил огромное количество разнородной информации. Я узнал, что артроподы – это раса воинственных кочевников, разделенная на несколько соперничающих кланов, которые постоянно воюют друг с другом, каждый клан со всеми остальными. Все эти соперничающие кланы – всего их пять, несмотря на смертоносную вражду, являются частями одного племени ятун, и у них есть общий вождь – аркон, что, по-моему, можно перевести как король. Аркон, которого зовут Утар, живет далеко в тайном месте в горах. Различные кланы племени каждые несколько месяцев отправляются из своей столицы на охоту и поиски «сокровищ» и возвращаются к определенному сроку. Когда они входят в свою столицу (Коджа называл ее тайной долиной Саргол), вся вражда немедленно прекращается, несмотря на то, что до прихода к воротам этой тайной долины они готовы были перерезать друг другу глотки.

Я так и не узнал, как называется захвативший меня клан. Вообще мне кажется, что у пяти кланов нет различных имен – я нахожу этот факт весьма примечательным. Коджа объяснил мне это в своем обычном серьезном тоне.

– Мы знаем клан, к которому принадлежим, – сказал он. – И мы знаем, что самцы из других кланов – наши враги. И мы узнаем чужого самца, когда встречаемся с ним. Так зачем нам тогда ярлычки?

Я не нашел ничего неразумного в этом объяснении. Насколько я могу судить, незнакомца узнают по чуждому запаху. Но я воспользовался возможностью задать давно мучивший меня вопрос.

– А что означают знаки на груди воинов племени ятунов?

Должен объяснить, что на груди воинов изображены

разноцветные красные, черные, зеленые, золотые – значки. Это не буквы алфавита пользуясь ящичком с письменными принадлежностями, я узнал, что артроподы понятия не имеют о письме, – но скорее геометрические символы, линии, дуги и просто пятна разного цвета. Учитель объяснил мне, что… Но тут я сталкиваюсь с непереводимой концепцией, присущей этим насекомоподобным существам. Эти знаки обозначают положение в племени и клане, престиж и количество убитых врагов – странное соединение армейских знаков различия с рисунками на фюзеляже боевых самолетов, обозначающими количество сбитых асов. Я обрадовался, что удовлетворил свое любопытство. Раньше я считал, что это личные имена или геральдические символы, обозначающие семейную принадлежность. Но я обнаружил, что самки у ятунов общие и у них нет концепции индивидуального брака. И родительские чувства им не знакомы; они знают только, что через регулярные интервалы самки производят личинки, которые со временем становятся взрослыми самками или самцами расы. Поскольку ни один ятун не знает своих родителей и поскольку все личинки воспитываются вместе, артроподы совершенно не знают семейной жизни. Я часто думал, не отсутствие ли семейной жизни, представлений о родителях причина того, что они не ведают нежных чувств. Может быть. А может, и нет. Так как они не люди, даже не млекопитающие, я думаю, глупо было бы ожидать от них каких-нибудь теплых чувств. Это холодная раса, не знающая религии, науки, искусства, философии и чувств. Они живут только для войны и охоты. Поразительное племя!

У слуг из свиты вождя не было на груди таких знаков. У меня, однако, они были. Когда я спросил об этом Коджу, он объяснил, что я принадлежу к его коллекции диковинок, а все предметы в этой коллекции имеют такие знаки, чтобы их труднее было украсть соперничающим вождям кланов. Лучше познакомившись с танаторским языком, я стал проводить долгие часы в беседах со своим «владельцем». Коджа, как я узнал, один из самых могущественных коморов в своем клане, известный воин и искусный охотник. Мясо, которые в своем охотничьем походе добывали воины ятунов, засаливалось или коптилось над кострами, которые горели в телегах посреди лагеря; эти телеги перевозили тапторы, когда клан возвращался в свою тайную долину.

Это путешествие займет, как я узнал, целых три недели. Мне хотелось посмотреть, в каких условиях живут самки, как они воспитывают молодых, и поэтому я с нетерпением ждал отъезда.

Но до отъезда случилось неожиданное происшествие, в результате чего я приобрел первого друга среди нечеловеческих обитателей этого отдаленного мира.

Большую часть дня Коджа отсутствовал, и я воспользовался возможностью побродить по большому лагерю, изучая его особенности.

Вернувшись к палаткам своего владельца, я обнаружил, что слуги Коджи необычно возбуждены. Я обратился к единственному слуге, которого смог узнать: откровенно говоря, на этой стадии все артроподы были для меня на одно лицо. Это был Суджат. Я спросил его, что случилось, и он своим холодным хриплым голосом сообщил, что наш общий хозяин Коджа на охоте подвергся нападению со стороны враждебного клана. Воины нашего клана потерпели поражение и отступили.

– Но что с Коджей? – спросил я. В его холодном немигающем взгляде не было никакого выражения. Он ответил:

– Коджа тяжело ранен и оставлен умирать.

5. Я ЗАВОЕВЫВАЮ СВОБОДУ

Мне нетрудно проанализировать свои чувства при известии об этой катастрофе. Откровенно говоря, прежде всего я подумал о своих личных интересах. Если Коджа умрет, его сокровища попадут к следующему по влиятельности вождю, артроподу по имени Гамчан. И если Коджа обращался со мной если и не ласково, то по крайней мере не зло, Гамчан часто в моем присутствии и в присутствии Коджи вслух замечал, что я вовсе не диковинка, а отвратительная помесь – он упоминал названия двух рас, которые я до того не слышал – «внебрачный ребенок занадарского пирата и ку тад», вот как он это выразил.

Я понял, что Гамчан завидует Кодже и стремится таким образом обесценить главное сокровище – меня самого. Коджа не обращал внимания на эти замечания завистливого Гамчана, который в звании и доблести много уступал ему, хотя в иерархической лестнице ятунов занимал следующее за Коджей место. Но у меня не было иллюзий, какого обращения ожидать, если я буду настолько несчастлив, что попаду в руки Гамчана.

Помимо вопросов моей личной безопасности, оставался еще мой долг Кодже, который не только спас меня от ятриба, но и кормил и дал убежище среди своей свиты. Поэтому я стал расспрашивать Суджата о ранах Коджи.