Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
— Черт подери, что я говорю? Ведь де ла Крус не знает и не должен знать, что я здесь! — наигрывая испуг, сказал Девото. — Хотя он и не знает, что я женился… Это рискованный шаг для меня… Вместе с тем, что мы можем придумать лучше?
— Действительно, лучшего выхода нет! — заявил Гренвиль. — Ее дядя и твой слуга будут гребцами.
— Дядя — да, Бартоло прежде убьет себя, чем вновь встретится с де ла Крусом.
— Тогда вторым гребцом мы пошлем грума Джона, — заявил Гренвиль.
Когда шлюпка была готова, сеньора Осуну, Долорес и четырнадцатилетнего мальчика-слугу Злого Джона пригласили в нее, и Девото объяснил Осуне и
— Первому, кто подойдет, продырявлю голову!
Ни у кого не было сомнений, что Долорес выполнит свою угрозу. Все видели, как побледнел Девото, и те, кто стоял рядом, услышали скрежет его зубов. Но он промолчал.
Гренвиль махнул рукой, и с десяток матросов легко спихнули шлюпку на воду.
— Сеньор Осуна, вы знаете наши условия. Передайте их де ла Крусу! Помогите нам. Ни слова обо мне. Будьте джентльменом, — крикнул Девото и увидел язвительную улыбку в ответ.
Час ожидания был бесконечен. Долорес несколько раз пыталась заговорить с Девото, но тот уклонялся от беседы. Временами ей казалось, что он сердится, но тут же сердце подсказывало ей: в душе Девото рад, что она осталась рядом с ним.
Наконец от борта «Каталины» отвалил баркас с вооруженными людьми. На носу большой шлюпки стоял человек со шпагой в руке. Высокие сапоги, панталоны, раскрытая почти до пояса рубаха — все было черным. На солнце блестела начисто бритая голова.
— Это Хуан, сын гаванского палача, корабельный; лекарь, которого все зовут Медико, — печально произнес Девото. — Гренвиль и ты, Билл, вы будете с ним говорить. Я скроюсь.
Медико спрыгнул с уткнувшегося носом в песок баркаса и, стоя по колено в воде, спросил:
— Кто из вас избран капитаном после смерти Злого Джона? — Пираты молчали, никто не шелохнулся. — Ну, кого вы считаете за старшего?
— У нас нет старшего, — ответил Билл. — Сообщите, принял ли наши предложения де ла Крус?
— Не совсем! Но если вы докажете, что Злой Джон мертв, и выдадите этого предателя-испанца Девото — сеньор Осуна нам все рассказал, — то тогда де ла Крус готов вновь рассмотреть ваши условия. Вы знаете, что Красный Корсар умеет быть великодушным и держит свое слово.
— Этому не бывать! — Билл решительно выступил вперед. — Труп Злого Джона можете доставить на «Каталину», но Девото останется с нами. Мы будем сражаться.
— Подумайте лучше! На борту «Каталины», помимо команды, батальон солдат. Мы прочешем лес и выловим всех до единого. Тогда уже вам не будет пощады, — заявил Медико. — Девото изменник и должен понести наказание согласно закону. Вас же де ла Крус думает высадить на Ямайке или, кто пожелает, в Порт-о-Пренсе.
Последние слова представителя грозного испанского корсара возымели свое действие.
— Нечего думать! Чего вы молчите? — на высокой ноте закричал Нед. — Соглашайтесь, и делу конец! Что нам этот испанец!
Билл и Гренвиль хотели было что-то сказать, но подавляющее число пиратов согласилось с Недом. Кто-то даже выкрикнул:
— Смотрите, чтобы Девото не сбежал!
— Куда он сбежит, когда его жена здесь? Вот если бы был один, только бы вы его и
Тут из бывшего бунгало Злого Джона вышел Девото:
— И вы еще хотели, чтобы я стал вашим капитаном! — Он снял с себя портупею, вынул из-за пояса два пистолета. — Девото в отличие от вас не трус! Вы еще обо мне услышите! Суд меня оправдает. Долорес, не плачь! Иди сюда! У нас нет иного выхода. Я проиграл!
Шпагу и пистолеты Девото передал лекарю «Каталины», а тот сказал:
— Где Злой Джон? Покажите мне его труп…
Но не успел Медико закончить фразы, как из толпы вышел пушкарь и быстро передал в руки Медико что-то завернутое в кусок серого брезента. Медико посмотрел на Девото, тот кивнул, поднял на руки Долорес и направился к баркасу.
— Бартоло, садись и ты! Поддержишь меня!
Первым по парадному трапу на борт «Каталины» поднялся Медико. Вслед за ним Девото. Де ла Крус, одетый в нарядный красный камзол, стоял на шкафуте среди своих приближенных. Рядом с ним пристроился ехидно улыбающийся сеньор Осуна.
Как только Девото оказался на палубе, Медико шагнул к нему и крепко его обнял.
— Милый Андрес! Я так беспокоился за тебя! Я безумно счастлив, что ты жив!
Долорес окаменела, а де ла Крус, в то время как Андреса обнимал Тетю, громко и отчетливо произнес:
— Так вы, барон Фуэнтемайор, говорили, что этого мерзавца Девото следует немедленно повесить? Однако при этом вы совершенно забыли, что некто другой, как именно он, сохранил вам жизнь, спас от верной смерти. Мне печально думать, что нашего короля окружают подобные люди. Вот совсем иное дело эта бесстрашная женщина, — и де ла Крус, сняв шляпу, поспешил к стоявшей, как изваяние, девушке. — Позвольте я поцелую вашу руку, Долорес! Мне искренне хочется, чтобы у моей Каталины была такая сестра, как вы! Ты же, милый, дорогой, горячо мною любимый Андрес, наш непревзойденный Девото, совершил чудо. Я уверен, что во всей Испании нет другого мужчины, который справился бы с таким делом! Честь и хвала тебе!
Друзья нежно обнялись и долго хлопали друг друга по спинам. А потом Тетю, отведя Андреса чуть в сторону, сказал ему:
— Ты, мой славный друг и брат, наконец нашел свою Афродиту, и она родит тебе бога любви Эрота. Я вспоминаю сейчас Иннокентия Восьмого. Он породил восемь мальчиков и столько же девочек. В Италии в конце пятнадцатого века все говорили: «Наконец появился настоящий папа, имеющий право именоваться отцом Рима». Я вижу, девушка любит тебя и будет верным другом жизни.
Андрес с учащенно бьющимся сердцем поглядел на восток и ясно увидел курчавого белокурого мальчика, в руках которого сверкал маленький золотой лук. А за плечами висел колчан со стрелами.
Затем Девото оглянулся, увидел улыбающуюся Долорес и решительно подошел к ней. Она шагнула ему навстречу, и они расцеловались.
Праздничный обед в кают-компании начался с того, что Девото поведал своим друзьям все о Долорес. Де ла Крус, за спиной которого стоял Бартоло и держал в руках продолговатый ящичек, обтянутый тонкой голубой кожей, попросил тишины.
— Испанские женщины, жительницы Новой Испании, ничуть не уступают мужчинам. Вот сеньорита Долорес перед вами — она яркий тому пример! За вашу доброту, чистую и верную душу, за вашу храбрость, надеюсь, теперь вы не станете отказываться, прошу вас, Долорес, принять от нас всех этот подарок, — Красный Корсар давно так открыто и радостно не улыбался.