Пираты Марокко
Шрифт:
– Хорошо, что ров уже закрыли, – сказал Арман, наблюдая, как в пыли исчезают быстрые всадники.
– Вечереет. Сегодня они больше не сунутся, а завтра вполне можно будет их увидеть во всей красе. Хорошо, что мы давно прекратили стрельбу, а то они могли услышать и что-нибудь предпринять.
Всю ночь часовые зорко следили за местностью, но она прошла спокойно, а наутро, чуть взошло солнце, показались всадники. Их было больше сотни, они ехали не спеша, уверенные в том, что сила на их стороне.
С трудом ковыляя и отдуваясь, на бастион взобрался Аммар, поддерживаемый двумя воинами. Он выглядел старым, уставшим и безразличным.
Пьер вопросительно глянул на него, но тут же стал возиться с пушкой. Он не верил, что враги сразу бросятся на штурм ворот. Им необходимо было разведать обстановку, осмотреться и уж тогда решиться на что-то определенное.
Аммар приблизился к Пьеру. Тот почувствовал его дыхание за спиной, обернулся и выжидательно посмотрел в глаза хозяина. Они были вроде бы спокойны, но в самой глубине их можно было заметить волнение.
– Как наши пушки, руми? – спросил Аммар тихо.
– Все нормально, раис. Я жду действий наших врагов.
– Я надеюсь на своих воинов и на тебя, руми. Ночью я молил Аллаха о милости, но многое зависит и от нас.
– Да, раис. У нас говорят об этом так: на Бога надейся, а сам не плошай. Думаю, что это верно.
– Да, это хорошее высказывание, руми. Однако что будут делать нападающие? – Он спрашивал, ни к кому не обращаясь и не ожидая ответа.
Пьер все же решился заметить:
– Думаю, хозяин, что они сперва осмотрятся, а потом бросятся к воротам с тараном. Другого способа проникнуть в тигремт у них нет. Они же знают, что тут не более пятидесяти воинов, а это им кажется слишком незначительной силой, которую можно просто смять без долгой подготовки.
– Видимо, руми, ты прав. Так что от тебя многое зависит. Старайся.
– Я все понимаю, – ответил Пьер, уловив в голосе Аммара затаенный значительный смысл. – Сделаю все возможное, лишь бы враги не выкинули нечто неожиданное. Мои люди обучены и готовы.
– Хорошо, руми. Я надеюсь на тебя, и пусть Аллах будет к нам благосклонным.
– Инша-аллах! – ответил Пьер, и Аммар внимательно глянул на него.
Проходило время, но нападавшие не спешили. Они галопировали невдалеке, среди них выделялся гордой осанкой и богатой одеждой предводитель на коне великолепных статей. Человек этот был подвижен, строен, его бурнус живописно развевался на ветру.
Кто-то сзади сказал, что это и есть марабут – наставник и вождь соседнего рода, жаждущий захватить ненавистный тигремт Аммара. Пьер не мог понять причин столь яростной ненависти, да он и не старался это уяснить. Но все воины и жители тигремта горели тем же непримиримым чувством, что и противник.
Приближался полдень. Солнце жарило немилосердно. Женщины уже замучились, таская на стены воду в тяжелых медных кувшинах. И противник вдруг умчался от стен, подняв клубы пыли.
Тотчас из ворот тигремта выскочили два всадника и помчались в ту же сторону.
– Наверное, хозяину не терпится узнать намерения врага, – процедил Арман. – Уж больно долго готовится нападение, Пьер. С чего бы это?
– Кто знает. Может быть, их раис задумал какую каверзу? Подождем – увидим. А вдруг они просто умчались перекусить? Им, небось, тоже еда не помешает, как ты думаешь? Пошел бы, кстати, да и нам раздобыл чего.
– Мысль просто великолепная, но аппетит у меня пропал с появлением этой шайки.
– Понимаю, Арман. Мне тоже не по себе, но подкрепиться надо именно сейчас, так что ты поищи для меня чего-нибудь. Потом драка начнется, так и поесть некогда будет.
Не прошло и получаса, как Арман притащил Пьеру кусок вареного мяса, лепешку, еще теплую и пахнущую дымком, миску риса и пару апельсинов.
– Вот это здорово, Арман. Спасибо, друг, угодил!
– Ладно тебе, Пьер. Ешь и гляди в оба.
Только Пьер закончил расправляться с обедом, как появились вражеские всадники. Горяча коней, они с визгом понеслись к воротам, неистово размахивая саблями и джеритами.
– По местам! – закричал Пьер, и его подручные повскакали с мест отдыха и уставились в амбразуры.
Пьер припал к пушке, в последний раз проверяя наводку. Чернокожий воин уже стоял наготове с раскаленным запальником. В десяти шагах располагался Арман и тоже проверял пушку.
Толпа всадников неслась галопом, впереди несколько верховых тащили увесистое бревно, раскачивающееся на ремнях. Им намеревались пробить створки ворот. Оно на полторы сажени выдвигалось вперед, и надо было быть отчаянными и умелыми наездниками, чтобы успеть ударить им в ворота и тут же осадить лошадей.
Пьер почувствовал яростное биение сердца и пульсирующую жилку на шее. Он весь покрылся потом от волнения и азарта.
Вот до ловушки осталось всего двадцать шагов, вот уже пять… и передние всадники с воплями и проклятиями свалились в яму. Лошади жалобно ржали, а наездники, наскакивая друг на друга, валились на землю.
– Пали! – Голос Пьера зазвучал фальцетом и потонул в грохоте выстрела.
Все бросились к амбразурам, чтобы увидеть результаты выстрела. Пьер рявкнул:
– Заряжай, собаки!
Сам же наблюдал, как сбившаяся толпа крутилась около ямы, оттаскивая убитых и раненых. Выстрел получился удачным. Но некоторые особо нетерпеливые вражеские воины перебрались стороной мимо рва и, нахлестывая коней, помчались к воротам.
Пьер бросился ко второй пушке. Вопросительный взгляд Армана остался без ответа. Он прильнул к прицелу, что-то поправил и махнул рукой.
Порох вспыхнул, и пушка оглушительно рявкнула, окутав стену дымом.
– Отлично, Арман! Погляди, что мы наделали! Пусть заряжают, а мы за мушкеты возьмемся. Пошли!
Друзья схватили мушкеты, установили их на амбразуры и стали палить, отбрасывая пустые. Вскоре пальбу пришлось прекратить – заряжающие не успевали за стрелками.
– Ну что там, Арман? – Пьер даже не ожидал ответа и сам прильнул к щели, а поглядев, сказал: – Отлично, отлично! Более двух десятков мы уложили, а это еще далеко не все, на что мы способны, Арман! Жаль будет, если эти гордецы ускачут, не получив сполна, как ты думаешь, друг?