Пираты Неизвестного моря
Шрифт:
И мы колотили, колотили, колотили…
Одно дело: со стороны смотреть, как выбивают, а другое – самому выбивать!
– Это вам на всю жизнь урок, – сказала Маша Пашкова.
А это даже не урок, а занятие! О-хо-хох! Никогда больше в жизни не захочешь выкидывать всякие там фокусы с матрацами и подушками… Ни за что!
Глава 8.
Соломоново решение
Ленька
В этом я ему немного помог. Да и сам Ленька старался изо всех сил. Помните, как он струсил в день переворота?
Я поговорил с глазу на глаз с Левкой и Славкой.
– Ты прав, Петя. – Славка тоже поддержал меня. – Какой из него капитан?
Я думал, что они тут же назначат меня капитаном, да бабушка надвое сказала. Как только все увидели, что Ленькина власть зашаталась, каждый захотел стать капитаном. И как я ни бился, ни старался, капитаном меня не назначили. Правда, все признавали мои несомненные достоинства, но…
– Как выборы покажут, – уклончиво заявил Славка.
Вот тебе на! Выходит, я для всех старался, а не для себя? В субботу состоялись выборы капитана.
Собрался только актив: я, Ленька, Левка и Славка. Спасибо и Грунькина мы будить не стали – ну их!
– Итак, начнем, – заявил Левка.
– А зачем нам это нужно? – заныл мой брат. – Я капитан. Я!
– А это мы еще посмотрим, – заметил Рой. – Капитаном будет самый сильный из нас.
И он сделал стойку на руках.
– Чхи-чхи, плев-плев! – сказал я и тоже сделал стойку. Правда, я упирался ногами в стену. Но все равно – стойка есть стойка.
Ленька и Левка тоже задрали ноги вверх. Ох, и картинка была, скажу я вам, если посмотреть на нас со стороны. Все мы старались как можно дольше продержаться на руках и пыхтели вовсю. Так мы стояли минут десять. Вдруг что-то как загремит. Оказывается, это рухнул самый сильный из нас – Рой. И не удивительно, за стену он ногами не держался. Ленька и Левка повалились на него. А мне ничего другого не оставалось, как свалиться на них.
– Пустите меня, – отчаянно шипел Рой. – Это нечестно! Все на одного!
В общем, все кончилось благополучно, если не считать того, что Роя пришлось общими усилиями оттаскивать до его кровати. Он прикинулся, что не может идти сам. Только мы добрались до его койки, он как прыгнет – пружины так и загудели. И исчез. Словно сквозь землю провалился.
– Рой, вернись. Куда ты? – забеспокоился Гринберг.
Рой не отзывался. Как мы его ни искали, так и не могли найти впотьмах.
Мы вернулись под мою койку и стали размышлять, что же теперь делать. Вдруг меня как схватит кто-то за волосы. Я хотел заорать, но вовремя вспомнил, что разбужу всю палату, и заткнул себе рот кулаком своего брата.
– Ой, – вскрикнул Ленька. – Кончай глупые шутки!
Какие тут шутки! У меня глаза на лоб полезли от боли. Когда я решил все-таки заорать, меня неожиданно отпустили, и появился Рой.
– Напугал я вас? – опросил он.
– Поджилки трясутся, – съехидничал мой брат, заботливо поглаживая пострадавшую руку.
А я молчал и думал: ну его, Роя. А то с ним свяжешься, и сам рад не будешь!
– Предлагаю Соломоново
Все сразу повеселели…
Ох, и наговорили же! Мой брат, из бывших капитанов, похвастался, что постоянно ездит без билета на движущемся транспорте – привычка такая. За что и попал однажды в милицию. Говорит, что хотели ему дать 10–12 лет, но выпустили под честное слово, когда он сыграл милиционерам три сценки из драмы писателя Шиллера «Разбойники». В лицах!
А по-моему, его просто там пожалели. Разревелся небось! Да и вообще, такого «правдивого» случая из его жизни я что-то не помню.
Выслушав эту историю, мы немного приуныли. Ленька это почувствовал и изрек:
– Не с каждым такое случается. Мне даже предлагали оперуполномоченным работать. Потому как способности. Но я отказался. У меня – театр!
– Ну, кто следующий? – спросил я, выгадывая время.
– Я. Только у меня рассказ на отвлеченную тему. Из шахматной жизни, – заскромничал Гринберг.
Он рассказал потрясающий, по его мнению, случай, как он поставил мат сам себе сорок раз подряд, играя на пятидесяти досках сразу. И все потому, что применял защиту Нимцовича.
– Какие способности! – расхваливал он себя. – Высшие математические! Пришлось попотеть. Противник играл белыми.
– Все это – мизер, – кратко оценил Левкин рассказ Рой, удачно ввернув слово-сорняк. – Я буду краток. Три года назад поздним вечером я возвращался из кинотеатра «Маяк». Мне пришлось идти через мост. Вдруг слышу… – И он заорал протяжно и страшно: «На по-о-о-мощь! Помо-о-гите!»
Все ребята проснулись, и поднялся страшный переполох. А мы под шумок молниеносно разбежались по кроватям.
– Ты слышал? Ты слышал? – приставал ко всем Грунькин. – Из лесу кричат. Кого-то волки задрали!
– Я тоже слышал, – зашипел Князь, тревожно вглядываясь в окно. – Этих хищников здесь тьма-тьмущая.
– А может, мы горим? – ошарашил всех спросонья Спасибо и засопел, принюхиваясь. – Кажись, пахнет паленым, а?
Долго еще все волновались, смотрели в окна, выходили на крыльцо… В конце концов все заснули, и мы опять собрались под моей койкой. Перво-наперво я отпустил Рою такой щелчок – Рой только головой покрутил. Но задираться не стал, потому что четко чувствовал свою вину. А мне каково! Чуть палец не сломал. Целый день потом я его изо рта не вынимал – уж очень больно.
– На твоем лбу только орехи колоть! – разозлился я.
– У меня все тело такое, – заскромничал Рой. – Одни мышцы.
– …Ну, так вот, – снова зашипел Рой. – Иду через мост. Ночь. И слышу: «На по-о…»
Мы ему сразу зажали рот. Он только головой вертел туда-сюда. А когда мы его отпустили, он продолжал как ни в чем не бывало:
– …«м-о-щь!» Три человека тонут. Два брата и сестра. Я их сразу увидел.
– Это ночью-то? – усомнился Ленька.
– С моста все видно. Как в бинокль. Так вот, я даже раздеваться не стал и в чем был – в воду…